Сирена морских глубин

– Я хотела бы помолиться горному богу.

– Конечно, почему нет? – кивнул Донмин, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Место вроде подходящее. Мы с Гончжу зайдем подальше за деревья, чтобы дать тебе возможность побыть одной. А еще лучше тоже помолимся. Никогда не вредно вспомнить о богах.

Чунчжа помотала головой.

– Нет. Подходящее место расположено выше, примерно в часе ходьбы отсюда. Со мной все будет в порядке. А вы оба возвращайтесь. – Она хотела посмотреть, дома ли Суволь, но нельзя же заявиться в «Дом в облаках» с двумя националистскими солдатами.

Донмин решительно отверг ее предложение:

– Извини, но мы за тебя отвечаем. У нас оружие и пропуск. А тебя могут принять за коммунистку.

В этот момент Гончжу поднял руку, жестом призывая их к тишине, так как птицы внезапно расшумелись: «Ва-ва, ва-ва!»

Где-то вдалеке послышались крики. И слабый пронзительный вой, точно кто-то плакал.

Черные дрозды снова загомонили, будто выпроваживая молодых людей: «Ва-ва!»

– Пахнет неприятностями, – прошептал Донмин. – Пожалуй, нам надо спрятаться.

Он указал на скалистый свес на противоположном берегу, испещренный отверстиями, многие из которых были достаточно большими, и в них можно было пролезть.

Они бросились туда. Гончжу взял Чунчжу за руку и повел ее по скользким камням ручья. Несмотря на помощь юноши, она чуть не потеряла обувку с ноги, когда та застряла между двумя валунами.

Одна из пещер углублялась в склон холма и оказалась настолько просторной, что в ней хватило места для всех троих. Гончжу жестом велел Чунчже первой заползти внутрь. Они с Донмином пролезли следом, легли на животы и стали наблюдать.

Приближающиеся голоса делались все громче и отчетливее. Какой-то мужчина бранился, подгоняя остальных. Плакали дети.

Донмин мазнул Гончжу по щеке землей, прошептав:

– Намажься грязью, красавчик, если не хочешь, чтобы оттуда заметили твою белую рожу.

Сам Донмин уже намазал свою смуглую физиономию. Гончжу снял перчатку, взял горсть земли и поплевал на нее.

Чунчжа, находившаяся в глубине пещеры, ощутила дурноту. Она попыталась успокоиться. Всего час ходьбы – и она была бы уже у дома Суволя. Кто мог оттуда спускаться по тропе? Почему они кричат и плачут?

Заметив белые облачка пара, выходящие у него изо рта и носа, Гончжу обмотал нижнюю половину лица шарфом. Донмин последовал его примеру. Он поднял бровь и указал на свою кобуру. Гончжу медленно закивал. Юноши достали оружие и взяли его на изготовку.

Приближающихся людей было слышно все лучше. Плач толпы перекрывали отчетливо различимые голоса. Один принадлежал американцу. Другой говорил и по-корейски, и по-английски.

– Сколько осталось идти?

– До шоссе еще два часа, господин.

– Некоторые из этих людей так долго не протянут.

– Американец говорит, что эти люди не продержатся и часа.

В разговор вступил еще один голос:

– Тогда давайте срежем путь через это ущелье.

– Где мы разместим этих людей? Камеры переполнены. И где все мужчины?

– Американец интересуется, где мужчины?

– Почему он все время задает один и тот же вопрос? Он что, идиот? Откуда мне знать? Женщины утверждают, что мужчины мертвы. Но в данный момент они скажут что угодно.

– Они говорят, все мужчины мертвы, господин.

Большая группа людей стала спускаться между деревьями вниз, в ущелье. Это были женщины и дети, на многих из которых не было нормальной теплой одежды. Некоторые дети держались за руки своих матерей. Одна невысокая женщина несла босого ребенка, голова которого болталась на ее плече, как у безвольной куклы.

Гончжу почувствовал, что потянуло горелым. Он вытянул шею и увидел вдалеке темный столб дыма.

По лесу разнесся детский голосок:

– Мама, я замерз.

– Тише.

– Почему они застрелили всех свиней?

– Тсс. Не разговаривай.

Пятеро солдат винтовочными дулами гнали к ручью группу людей. В самом конце две женщины вели под руки старика, тощие, похожие на палки ноги которого были обнажены, а ступни обмотаны кусками ткани. Поддерживавшие его женщины прижимались к нему, пытаясь согреть его собственными телами. Солдат, шедший сзади, заорал и пихнул их винтовкой. Одна из женщин споткнулась и упала. Гончжу зажмурился, не в силах смотреть на это зрелище. Лежавший рядом Донмин с трудом подавил возглас. Он придвинулся ближе и прошептал:

– Гончжу, так нельзя. Мы должны что-то сделать.

– Что мы можем? На нас та же форма, что и на них. Если мы откроемся, нас могут заставить участвовать в том, чего мы не желаем. Надо оставаться здесь и помалкивать.

Чунчжа больше не могла сидеть в глубине пещеры. Она пододвинулась к юношам и, растолкав их, протиснулась между ними. Девушка уже успела намазать лицо грязью и закрыть головной повязкой нос и рот. Гончжу ощутил ее тепло и порадовался, что сейчас не видно, как он зарделся. Он притиснулся к стене пещеры, чтобы освободить для нее побольше места.

Чунчжа увидела дрожащих женщин и детей, которые пытались согреться, тесно прижимаясь друг к другу. Она замотала головой и зажала рот кулаком.

– Ты их знаешь? – прошептал Гончжу, чувствуя мускусный аромат, исходивший от ее волос.

– Кажется, да, – коснулся его уха ее сокрушенный шепот.