Система международных отношений. Нации в борьбе за власть

Однако если рассматривать дальность полета самолета не с точки зрения его способности возвращаться в точку отправления, а в абсолютном выражении, то дальность полета становится беспредельной. Ибо максимальная дальность полета самолета на момент написания статьи составляет 10 000 миль, т. е. нет ни одной точки, до которой нельзя было бы добраться по воздуху из любого места, откуда самолет не вернулся бы на свою базу.

Следовательно, американский или российский самолет, даже работающий в менее чем оптимальных условиях и несущий значительный груз бомб, способен сбросить свой груз на любой крупный город другой страны или, если на то пошло, любой страны. Таким образом, война в середине двадцатого века стала тотальной, поскольку практически вся Земля может стать театром военных действий любой страны, полностью оснащенной техническими инструментами века.

Расширение спектра орудий войны на всю землю может много или мало значить для характера современной войны и ее влияния на современную мировую политику в зависимости от того, идет ли увеличение разрушительности войны в ногу с увеличением спектра ее оружия. Благодаря огромному увеличению разрушительности, которое фактически произошло в течение этого столетия и, в особенности, в его пятом десятилетии, современная война превратила потенциальные возможности всего спектра своего оружия в реальность войны.

До изобретения артиллерии и за исключением морской войны, одна военная операция одного человека в принципе была способна уничтожить не более одного врага. Один удар мечом, один выпад киярой или пикой, один выстрел из мушкета в лучшем случае давали одного выбывшего из строя противника. Первый шаг к механизации, сделанный в конце Средневековья, когда в военных действиях стали использовать порох, поначалу не увеличил соотношение один к одному между военной операцией и уничтоженным противником. Скорее наоборот. Заряжание и стрельба из раннего мушкета, например, требовали до шестидесяти различных движений, выполняемых, как правило, более чем одним человеком, а прицеливание было настолько плохим, что лишь небольшой процент выстрелов попадал в цель, устраняя одного человека. Что касается пушки, то для приведения ее на позицию и заряжания требовалось огромное количество людей, а плохое прицеливание сводило на нет большую часть этих коллективных усилий. Однако, когда выстрел попадал в цель, жертвы одного выстрела в лучшем случае исчислялись едва ли большим числом людей.

Несколько человек, сбросивших одну атомную бомбу в конце Второй мировой войны, вывели из строя более ста тысяч врагов. Если атомные бомбы будут становиться все мощнее, а защита останется такой же бессильной, как и сейчас, то число потенциальных жертв одной атомной бомбы, сброшенной над густонаселенным регионом, будет исчисляться миллионами. Возможности массового уничтожения, присущие баакриологической войне, превосходят даже возможности усовершенствованной атомной бомбы, поскольку одна или несколько стратегически размещенных единиц бактериологического материала могут легко вызвать эпидемию, охватив неограниченное число людей.

Однако оружие, способное уничтожить миллионы людей в любой точке земного шара, не может сделать ничего большего и в этом смысле является лишь негативным элементом в военно-политической схеме. Они могут на время сломить волю врага к сопротивлению, но сами по себе они не могут завоевать и удержать завоеванное<5>. Чтобы воспользоваться плодами тотальной войны и превратить их в постоянные политические завоевания, необходима механизация транспорта и коммуникаций.

Действительно, нигде механический прогресс за последние десятилетия не был столь ошеломляющим, как в отношении легкости и скорости транспорта и коммуникаций. Можно с уверенностью сказать, что прогресс, достигнутый в этом отношении в первой половине двадцатого века, превосходит прогресс за всю предыдущую историю. Было замечено, что тринадцать дней, которые потребовались сэру Роберту Пилю в 1834 году, чтобы поспешить из Рима в Лондон, чтобы присутствовать на заседании кабинета министров, были практически идентичны времени, отведенному римскому чиновнику на то же путешествие семнадцатью веками ранее. Наилучшая скорость передвижения по суше и морю на протяжении всей зафиксированной истории до середины девятнадцатого века составляла десять миль в час, что редко достигалось на суше. В начале двадцатого века железные дороги увеличили скорость передвижения по суше до шестидесяти пяти миль в час на самом быстром поезде, что в шесть с половиной раз больше, чем на протяжении всей истории человечества. Пароходы увеличили скорость передвижения по морю до тридцати шести миль в час, что в три с половиной раза больше максимального показателя. Сегодня максимальная скорость самолета, на которой можно путешествовать в оптимальных условиях, составляет от шестисот до шестисот миль в час, то есть в десять и двадцать раз больше, чем лучшие путешествия за четыре десятилетия до нашей эры, и в шестьдесят раз больше, чем чуть больше века назад.