Система современного римского права. Том IV

b) Деньги, с которых ответчик должен платить проценты согласно только что высказанному правилу, были внесены им самим в наследственную массу. Спрашивается, однако, должен ли он платить проценты с наличных денег, обнаруженных в наследстве. Согласно общим рассуждениям, мы вынуждены склониться к тому, чтобы подходить к этому совершенно так же, как и к ранее упомянутому. Он является управляющим, возможно, чужого имущества и поэтому обязан обходиться с его частями в зависимости от их вида как добрый хозяин дома. А такой не позволит деньгам лежать без всякой пользы. Если, стало быть, умерший незадолго до своей смерти получил, например, капитал, приносящий проценты, и ему не хватило времени, чтобы снова его одолжить, то едва ли можно будет оправдать владельца, который хотел бы пренебречь всем этим капиталом в течение всего разбирательства.

И все же, кажется, Папиниан совершенно неожиданно хочет сказать в следующем фрагменте, на который ссылается Ульпиан, что владелец наследства никогда не должен платить проценты с любых обнаруженных наличных денег:

«Papinianus autem libro tertio quaestionum, si possessor hereditatis pecuniam inventam in hereditate non attingat, negat eum omnino in usuras conveniendum»[234].

К счастью, из того же труда Папиниана, на который здесь ссылается Ульпиан, у нас есть фрагмент, который служит не только для спасения высказанного принципа от кажущегося противоречия Папиниану, но и одновременно для придания ему более полной формы посредством необходимого уточняющего определения:

«de pecunia deposita, quam heres non attingit, usuras praestare non cogitur»[235].

В обоих фрагментах речь идет о pecunia quam non attingit, только в первом незатрагиваемым лицом называют possessor hereditatis, а во втором – heres, и это высказывание, связанное с упоминанием pecunia deposita, приводит прежде всего к тому, что данный фрагмент толкуют как говорящий об actio depositi против истинного наследника депозитария. И все же я полагаю, что это объяснение следует отвергнуть. Во всем фрагменте, из которого взята эта небольшая часть, говорится об ответчике в случае виндикации, а с ним можно, пожалуй, сопоставить ответчика в случае иска о наследстве, но не ответчика в случае actio depositi. Поэтому я считаю следующее объяснение более правильным[236]. Здесь «heres» означает «possessor hereditatis», вследствие чего оба фрагмента относятся к одному и тому же случаю. Pecunia deposita – это денежная сумма, которую умерший предназначил не для расходования на домашнее хозяйство, не для дачи взаймы, а, напротив, для хранения наличными как деньги на «черный день»; такой случай упоминается в другом месте и обозначается совершенно схожим выражением «pecunia praesidii causa reposita» (или даже «seposita»)[237]. Подобные деньги мог хранить далее нетронутыми и владелец наследства, не уплачивая за это проценты, так как он лишь продолжает манеру обращения с этими деньгами, инициированную наследодателем. Если высказывание Папиниана, процитированное Ульпианом, истолковать как говорящее о таком совершенно особом случае, на что весьма четко указывает подобное выражение (non attingi), то вышеназванный принцип спасен от любого противоречия: ведь никто не усомнится в том, что подобное обращение полностью отвечает разумному управлению имуществом, и тогда освобождение от процессуальных процентов будет обосновываться тем, что упомянутые деньги на «черный день» вообще не будут приниматься во внимание как наличные деньги, предназначенные для оборота.

3. В случае исков о легатах или фидеикомиссах, заключающихся в наличных деньгах, проценты следует платить, равно как и возмещать прочие плоды, начиная с момента литисконтестации[238], и в этом заключается решительное признание принципа процессуальных процентов. Однако при этом мысленно всегда следует добавлять условие, что случайно уже раньше не была обоснована просрочка, потому что процессуальные проценты везде поглощаются пеней за просрочку.

Ведь то, что в случае легатов и фидеикомиссов сама по себе просрочка до возникновения любого правового спора обосновывает требование уплаты пени за просрочку, а также возмещения всех прочих плодов, не вызывает сомнений. Сначала это имело силу только в случае фидеикомиссов, затем – и в случае legatum sinendi modo, а в конце концов – и в случае damnationis и vindicationis legatum[239].