Ситтин (СИ)

Она повернула голову гостя влево, чтобы исследовать рану на затылке. Белые волосы запеклись кровью, все схватилось черно-красной коркой и определить, повержден череп или нет, она не смогла. Правая рука от локтя до запястья распухла, под кожей торчали какие-то угловатые осколки, кисть распухла тоже, пальцы торчали под неестественными углами. Туу-Тикки достала из укладки ножницы и срезала с человека рубашку. На ребрах слева и справа расплывались багровые пятна подкожных кровоизлияний, одно ребро как будто провалилось посередине. По избитому лицу невозможно было определить не то что возраст, но даже расу — правый глаз заплыл, губы разбиты, нос свернут набок.

— Мы не справимся, — со вздохом выпрямилась Туу-Тикки. — Нужен рентген, томограмма и нормальный хирург. Я звоню в больницу.

— Денег достаточно? — спросил Грен из кухни. — Мне поехать с тобой?

— Я вызову сюда скорую, — ответила Туу-Тикки. — И поеду сама. Только позвоню в пару мест.

— Куда? — Грен встал в дверях с чашкой чаю. После Островов кофе он пить перестал. — Йодзу?

— В том числе. Я хочу быть уверенной, что у меня хватит денег на лечение этого бедолаги.

Кай подошел к человеку на столе и лизнул его здоровую руку. Пальцы едва заметно шевельнулись.

— Я пройду по его следу, — сказал Грен, — и выясню, откуда он взялся. Ясно же, что не из нашего мира.

— Ты уверен? — спросила Туу-Тикки.

— У него рубашка сшита вручную, посмотри на воротник и пуговицы. Посмотри на стрижку. На покрой брюк. Он дорожник, и если его так избили на Дороге, дорожная полиция должна об этом знать.

Туу-Тикки внимательно посмотрела на Грена.

— У тебя больше опыта. Хорошо. А я поеду в больницу, расплатиться и вообще. Он может не знать английского и испугаться, обнаружив себя в незнакомой обстановке.

Грен подошел к Туу-Тикки, обнял ее и поцеловал.

— Я возьму телефон, так что звони.

— Дорожный?

— Обычный. Постараюсь сменить тебя в больнице к вечеру.

Туу-Тикки позвонила в клинику «Лобос Рок», вызывала оттуда машину. Потом позвонила Йодзу. Тот ответил сонным недовольным голосом:

— Калифорния в океан свалилась?

— Привет, Кот, — сказала Туу-Тикки. — У меня гость, которому нужна высокотехнологическая медицинская помощь. Что мне делать, если денег на счету дома не хватит?

— Сколько там сейчас?

— Восемьсот сорок три тысячи девяносто два доллара три цента. Я обращаюсь в клинику, где берут наличные либо картой.

— Используй все деньги со счета дома, если понадобится подстраховать своими, они будут компенсированы. Не скупись. Что с гостем?

— Без сознания, возможны повреждения черепа, сломана рука и пальцы, сломаны ребра. Имени не знаю.

— К вечеру докину денег на счет, — пообещал Йодзу. — Дорожник?

— Грен говорит, да. Собирается выяснять, что случилось с гостем, чтобы предупредить дорожную полицию.

— Инициатива поощряема, — пробормотал кот. — Пусть возьмет дорожный мобильник и будет на связи.

Машина приехала через десять минут. Туу-Тикки честно сказала фельдшеру, где и в каком состоянии нашла человека, собрала сумку и стала ждать. Фельдшер зафиксировал сломанную руку лангетой, проверил давление и пульс и сказал:

— Везем в больницу. Вы готовы оплатить счета?

— У меня контракт с «Лобос Рок», — отозвалась Туу-Тикки. — Да, я готова. Я поеду с вами.

Краем глаза она увидела, как Грен вскидывает на плечо колчан, берет лук, подзывает Кая и выходит за дверь. Только в машине, уже на Пойнт-Лобос Эйв, на подъезде в больнице, Туу-Тикки сообразила, зачем Грен взял лук, и ей стало не по себе. Лук — оружие, а Кай — борзая, тоже оружие. Хотя, конечно, Грен прав. Идти туда, где кого-то избили до состояния бессознательного куса мяса, без оружия попросту опасно.

В машине незнакомец пришел в себя, видимо, от тряски. Оказалось, у него только один глаз — правый, заплывший. Левая глазница была пуста и черна, впрочем, Туу-Тикки не была уверена, что эту черноту видит кто-то, кроме нее. Она взяла незнакомца за здоровую руку и сказала:

— Привет. Вы в машине, мы едем в больницу, там вам помогут. Меня зовут Туу-Тикки, я из дома-у-дороги. Я буду с вами, пока вас будут осматривать врачи, чтобы переводить их вопросы.

— Спасибо, — хрипло произнес незнакомец. — Я Гинко.

С помощью амулета-переводчика Туу-Тикки распознала его язык как старояпонский. Отложила на другое время размышления о том, почему Гинко — японец — по-европейски одет.

— Кто вас избил? — спросил фельдшер. — Нужно заявить в полицию.

Туу-Тикки перевела.

— Не помню, — пробормотал Гинко. — Ничего не помню. Голова болит.

В приемном покое было пусто — «Лобос Рок» была частной клиникой, не принимавшей всех подряд. Но дело они знали. Гинко переложили с одной каталки на другую и увезли на рентген, потом на КТ. Туу-Тикки старалась держаться рядом, но в операционную и рентген-кабинет ей хода не было. Пока она расплачивалась за вызов машины и осмотр, Гинко переодели в больничную рубашку, побрили наголо, зашили скальпированную рану черепа, смыли с него кровь, наложили повязку на ребра и отвезли в палату. Обколотый лекарствами, Гинко уснул.

К Туу-Тикки подошел высокий стройный негр, представился: