Сюрприз для Синьорины Корицы

– Но мы хотели поработать над текстом песни… – расстроенно протянул мальчик. Дома у синьора Эудженио они решили, какие базы возьмут за основу, и даже набросали пару куплетов, точнее баров. Но основная работа была еще впереди, а времени оставалось мало. Маттео прибежал к Даниеле с желанием творить, учиться и веселиться, а этот тип решил вздремнуть?

– Ему написала мама, и после этого он заперся в своей комнате, – добавила Марта.

– Он сказал тебе, что она ему написала? – спросил Маттео.

– Нет, но по его лицу было видно, что он не очень обрадовался.

– Наверное, ему сейчас нелегко, – заключил Маттео.

– Да уж, – согласилась Марта.

Маттео вышел в коридор и повесил куртку на крючок.

– Можно мне попить? – спросил он, вернувшись. – Умираю от жажды.

Марта открыла дверцу холодильника и заглянула внутрь.

– Хочешь апельсиновый сок?

– Да, спасибо. Твои ушли? – спросил Маттео. Дома стояла абсолютная тишина.

– Корица в кондитерской, а папа поехал за продуктами для бабушки. Она немного простыла и решила никуда не ходить из-за снега. Папа ушел совсем недавно.

Маттео сжал в руках стакан с соком. Они уже давно не оставались наедине. Рядом всегда кто-то был – Корица, папа Марты, синьор Эудженио, одноклассники, а теперь еще Даниеле. Наверное, настал момент поговорить. Но как набраться смелости? Маттео опустил голову и уставился на стакан. Слова кипели в голове, но он боялся произнести их. Не хватало только снова начать заикаться!

– Что случилось? – неожиданно спросила Марта. В глубине души девочка знала, что он ей сейчас скажет. Ее сердце забилось. Они уже говорили на эту тему совсем недавно, и она не сомневалась, что они вернутся к ней.

– Ты все знаешь, – ответил Маттео.

Марта молчала. Конечно, она знала. Чтобы чем-то занять себя, она снова открыла дверцу холодильника и налила себе стакан сока, хотя пить ей не хотелось.

– Ты мне так и не ответила, – добавил мальчик, одним глотком допив сок.

– Прости, – прошептала Марта.

– Молчание означает «нет», – сухо заключил Маттео.

Марта подошла к нему.

– Молчание – это просто молчание. «Нет» – это «нет».

– Но и не «да», – сказал Маттео.

– Верно, – согласилась девочка.

– Наверное, я лучше пойду. Напиши мне, когда Даниеле проснется. Я вернусь позже.

Маттео медленно встал. Ему было очень грустно.

– Подожди! – воскликнула Марта.

Маттео посмотрел на нее.

– Ты ведь знаешь, что ты мой лучший друг. И самый важный человек, – начала Марта и замолчала, не зная, что сказать дальше.

– Конечно, знаю! Но мне хотелось бы стать больше, чем другом, – осмелился сказать Маттео.

Он уже признался ей в этом перед Рождеством, отрепетировав разговор примерно тысячу раз в своей комнате.

– Тогда в парке я подумал, что настал лучший момент поговорить с тобой, – продолжил мальчик. – Мы были вдвоем, шел снег, воробьи прыгали по земле в поисках хлебных крошек, снежинки блестели в праздничных огнях…

Марта улыбнулась.

– Ты говоришь как герой рождественских романтических фильмов, которые ты терпеть не можешь… Раз уж на то пошло, в тот день у нас промокла обувь, замерзли ноги, ты поскользнулся, и, если бы не я, ты бы точно сломал ногу.

Маттео рассмеялся. Марта была удивительной: она могла рассмешить его даже в самой грустной ситуации.

– Тот момент был идеальным. И это был не фильм, – серьезно добавила девочка. – Прости, что тогда тебе ничего не сказала.

– Ты и потом ничего мне не сказала. Мне было так тяжело притворяться, что все в порядке.

Теперь Маттео говорил спонтанно и искренне, ничего не боясь.

Марта подошла к нему ближе и положила руку на плечо. Мальчик замолчал.

– Я знаю, Маттео. Я знаю… Просто я боюсь.

– Боишься чего? – удивился Маттео.

– Так сильно к тебе привязываться. – Марта опустила голову. После долгой, почти бесконечной паузы она продолжила: – Когда к кому-то сильно привязываешься, это может причинить боль. Вот чего я боюсь.

– Я не понимаю, – пробормотал Маттео. Внезапно его осенило. Как ему раньше не пришло это в голову? – Это из-за твоей мамы, да? – спросил он. – Из-за того, что ее больше нет?

Марта кивнула. С момента смерти мамы прошло много времени, но девочке до сих пор было тяжело, как бы она ни старалась отвлечься.

«Значит, я тебе нравлюсь?» – хотел спросить Маттео, но передумал. Ведь Марта только что ему сказала об этом.

– Сейчас я не могу ответить тебе так, как ты хотел бы услышать и как хотела бы того я сама. Прости… Но разве мы не можем пока остаться хорошими друзьями? – предложила Марта.

– Я бы сказал – особыми друзьями. Как думаешь? – ответил Маттео, придвинувшись ближе. Для него «особая дружба» означала нечто большее, чем просто дружба. – Не будем торопиться. Я подожду.

Марта обняла его. Объятие было нежным, как их дружба, и крепким, как чувство, которое их объединяло. Чувство, которое они пока не могли выразить вслух.

– Ой, извините!

Марта и Маттео резко повернулись к двери. Даниеле уже уходил в свою комнату.

– Эй! – крикнули они.

Даниеле обернулся.

– Извините, я не хотел вам мешать… – промямлил он.

Ребята переглянулись.

– Ты нам не помешал, – ответила Марта.

– По-моему, наоборот, – заявил Даниеле.

– Как дела? – спросил Маттео.