Сказание о граде Ново-Китеже

— Эка голосят, как на толчке! Менялы базарные! — со злобой выдавил проезжавший стрелец.

А посадские кричали издевательски ему вслед:

— Кисло тебе, зелен кафтан? Взяли Детинец-то!

— Взяли в потешной игре, — сурово оборвал крики седобородый, но дюжий и с румяным лицом кузнец. — Только и всего! А Детинец стоит и кулаки нам кажет!

— Верно дед говорит. Пора, спасены души, заправдашнюю игру начинать! — веско сказал сыромятник.

— Только свистни народу! — подмигнул ему плотник. — Начнем!

Птуха посмотрел значительно на Мишаньку. Тот улыбнулся понимающе в ответ.

А на поле меж тем началась какая-то сумятица. Судья непрерывно свистел и указывал на мяч, поставленный им около детинских ворот. Посадские игроки спорили с ним, он в ответ грозил им кулаком. Особенно горячился Митьша.

— Что там такое? — не понял мичман.

— Судья говорит, что Юрята был в положении вне игры, когда пробил по воротам детинских. Лжет судья. Митьша передал Юряте мяч назад. Я видел ясно.

А поле, уже выло, ревело, стонало:

— Судью на мы-ы-ыло!..

Стоявшие впереди закрыли от мичмана поле, а когда они расступились, Птуха увидел, что Митьша стоит на коленях, запрокинув голову, и старается унять кровь, лившуюся из носа.

— Судья его кулаком в лицо! Сбил мальчонку с ног, окаянный! — завопили в толпе.

Сразу наступила тишина на поле, переполненном народом, и стало слышно, как канючит чайка над озером. И так же в тишине, молча, люди бросились на поле. Мичман побежал вместе со всеми. Еще на бегу он увидел, как посадский, схватив судью за бороду, задрал ему голову и заревел:

— На небо погляди! Нас не стыдишься, бога постыдись!

К ним бежал, трепыхая полами кафтана и волоча по земле бердыш, спешившийся стрелец. Он кричал посадскому:

— Брось! Слышь, говорю! Ухайдакаю лешего! Стрельца схватил за ворот сыромятник и рванул назад.

— Сунься только, одним мертвым больше будет! Конные стрельцы, тоже выскочившие на поле, хлестали народ плетками, кричали грозно:

— Куды?.. Назад!.. Стой, говорю!..

Юрятка, увернувшийся от плетки, зло ощерившись, запустил мячом в стрельца и сбил с него шапку. Стрелец, вздернув коня на дыбы, выхватил из-за пояса пистоль и прицепился в мальчонку. Юрята, изогнувшись, проскочил под конским брюхом и юркнул в толпу. Стрелец со зла выстрелил в мяч. Мяч зашипел и испустил дух.

Тогда раздался первый яростный крик:

— Бей стрельцов, кто в бога верует!..

Мичман поглядел на Детинец. На стенах было пусто. Как ветром сдуло и цветные кафтаны, и яркие платья, и зонтики. К воротам крепости бежали мальчишки — игроки детинской команды. Их никто не преследовал.

А на футбольном поле шла расправа с судьей-подглядчиком. Выломив руки в локтях, его тыкали лицом в землю:

— Суди по-божьи, собака!..

— И не подглядывай!..

— Не доноси посаднику, сучье вымя!

Судья, выплевывая пыль, забившуюся в рот, выл по-звериному.

Конные стрельцы, возвышавшиеся над толпой, сбились в кучу, не решаясь кинуться на посадских. Дело-то пошло не на шутку! Затрещали плетни — из них выламывали колья; бабы с плачем закрывали ставни; во всем городе отчаянно лаяли собаки; в церквах набатно заклепали в чугунные била. И перекидывались, как пожарные искры по ветру, тревожные и веселые слова:

— Бунтуем, спасены души!..

— Сподобил господь!..

— Рушь Детинец!.. Оттыкай дыру в мир!..

— Волим в мир выйти!..

Стрелецкий урядник, толстенький, молоденький, почти мальчишка, вдруг взъярился. Он выдернул саблю из ножен и закричал, грозя ею:

— Расходись! Нет вам, псам, ходу к Детинцу!

Он пришпорил коня и запальчиво бросился на толпу. Храпящая, брызжущая пеной лошадиная морда ткнула мичмана в плечо.

— Соблюдай правила уличного движения! — рявкнул Птуха, отмахнувшись кулаком, и попал лошади в лоб.

Конь отчаянно затряс головой. Урядник выдернул пистоль, курок щелкнул, но дал осечку. Мичман схватил всадника за кушак, сорвал с седла, поднял и швырнул на землю.

— В колодец его! — закричала толпа, срывая с урядника оружие.

Его привязали к колодезному журавлю вниз головой и несколько раз окунули в колодец. Урядник плакал по-ребячьи и жалобно кричал:

— Ребятушки, не губите! Подневольные мы!

— Врешь! — отвечала толпа. — Вольной волей зеленый кафтан да берендейку надел!

Еще двоих стрельцов стащили с коней и принялись мять им бока. Остальные зеленые кафтаны повернули коней и помчались к Детинцу.

Посадские хлынули вслед за ними.

3

Птуха еще рассказывал, а около них стоял уже Будимир, с трудом протолкавшийся через плотную толпу.

— Получилось дай боже! — закончил мичман свой рассказ. — Начали футболом, кончили восстанием.

— И клич кликать не надо, и звать никого не надо. Весь Ново-Китеж здесь! — покачал головой Будимир.

Людской девятый вал, хлынувший с футбольного поля, ударившись о стены Детинца, остановился и забурлил. Ходила зыбь, крутились водовороты, и не умолкали крики. Капитан разбирал отдельные голоса и видел отдельных людей, Вот Псой Вышата кричит, тряся рваными дерюжными штанами:

— Теперь держись, Детинец! Жди нас в гости, придем посадничьи меды пробовать!

А не отходивший от него ни на шаг Сысой Путята, почесывая пузо под рубахой, говорил кротко и мирно: