Сказание о Ли Лань

Лун Кай закрепил кисть на крючке темной деревянной вешалки для кистей. Он знал, что ему придется продолжать расследование в Запретном старом городе. Стоило подождать, когда городская стража выпишет официальный документ о закрытии этого дела, списав все на странное стечение обстоятельств. Едва ли господин Чжу сам начертал в той комнате заклинательный массив. Место, где по расчетам должен произойти взрыв, упоминалось в докладе Лун Кая для главного магистра Палаты алхимиков в Небесной столице. Перехватив доклад и избавившись от одного из ученых Архива, Чжу словно притянул это судьбоносное событие в свой дом. «Но нужно быть глупцом, чтобы не понимать – кто-то очень постарался и изменил направление перед взрывом, используя сложное заклинание с восьмью триграммами, а один из представителей рода бисе живет в резиденции Хэй Ань…»

«Гоу Цзянчэн?»

Старший сын семьи Гоу вел неподобающий образ жизни, сбегал из дома, не участвовал в делах семьи и не хотел становиться чиновником. Казалось, что он лишен добродетелей и самолюбив. Сложно сказать, о чем он думал и чего хотел на самом деле. Хотя Гоу Цзянчэн был тем, кого Лун Кай считал другом.

– Ай-я, вы только посмотрите на этого красавца А-Луна, – произнес Гоу Цзянчэн, вечером забредя в его комнату. – Думаю, в будущем ты прославишься, как красивый ученый-преступник. Хотя нужно придумать что-нибудь поэтичное… – Он сделал вид, будто задумался. – Может, крадущий сердца ледяной красотой алхимик из города Энь?

Листовка с лицом Лун Кая, выведенным тушью, уже украшала стены не только города Энь, но и города Ду. Десять дней прошло с тех пор, как он стал прятаться под маской в доме госпожи Линь-линь, которая для обычных людей являла собой привлекательную молодую женщину, хозяйку мастерской, где она красила и продавала ткани, нити и вышивку. Для необычных, знакомых с миром Тьмы, она была демоницей, которая решила затаиться среди людей.

Лун Кай знал Линь-линь с тех времен, как был ребенком. Наделенная несравненной красотой и изяществом, известная любимица Принца воров стала посредником между одним из глав ордена Хэй Ань и главой палаты Серых рынков. Такой палаты не существовало официально, но власть над преступным миром империи была в руках одного человека.

Будучи демоном-лисой с пятью хвостами, Линь-линь придумывала изощренные способы досадить человеку, который когда-то отверг ее похотливое желание. Однажды, встретив его в городе Энь в лавке травника, она прошептала:

– Господин Лун, мы не виделись с тех пор, как ты был невинным мальчиком, но твоя нечистая ци всегда будоражила мой искушенный вкус. Почему бы нам, раз ты уже так возмужал и мужская сила в тебе созрела, не разделить ложе? Могу поклясться, ты не пожалеешь, когда впитаешь аромат камелии с губ моих…

Дом лисы находился в квартале ремесленников в городе Ду. Двухэтажный и кирпичный он имел шесть комнат, а главные ворота вели к маленькому внутреннему дворику и саду с камелиями. Два других боковых дома в один этаж служили складами для тканей и товаров. Когда-то это место принадлежало господину Хуа, что славился созданием цветов из шелка. Дела его шли хорошо до того дня, как он встретил Линь-линь, внезапно заболев и сделав ее своей супругой. Настоящую жену он выгнал с сыном из дома. С тех пор прошло уже больше ста лет.

Комнаты не отличались изысканным убранством, были простыми и чистыми. Линь-линь держала двух слуг, слабых демонов из мира Тьмы. Дверные проемы покрывали бумажные талисманы от злых намерений, но на самом же деле они служили барьером для тех, кто решит вмешаться в дела ее жильцов. Хозяйка вела простую жизнь, только чтобы передавать письма людей из палаты Серых рынков, используя тайный язык тканей. У Принца воров в каждой провинции империи были такие мастерские.

Свеча на бронзовой подставке теплым светом озаряла стол с книгами на деревянных дощечках из Архива города Ду, принадлежности для написания текстов и соломенную фигурку – старое воспоминание Лун Кая. Предметы, расставленные в совершенном порядке. Только одна вещь выглядела новой. Платочек с вышитым журавлем в цветах. Он лежал сверху на вешалке для кистей. Ткань впитала в себя запах сахарной тыквы, потому что госпожа этого дома хитростью вплела волос особенной девушки в узор ниток.