Сказание о Ли Лань

Он снял кисть с вешалки, протянув руку к тушечнице, придержал длинный рукав. Там еще оставалась растертая тушь. Он был готов отвлечься и начать писать новый доклад, когда Линь-линь произнесла веселым тоном:

– А-а-а, у господина наследника только одна девица на уме. А вот в ее темной повязке светлый камень с моей капелькой крови. Если господин наследник не сделает ничего со своим жгучим желанием, девицу кто-нибудь уведет и проведет сладкую первую ночь, оставив этого глупца ни с чем…

Прозвучал треск.

– Что ты сказала? – спросил Лун Кай таким ледяным тоном, какого сам не ожидал.

– Кха-кха, – кашлянула женщина, подпрыгнув и сев на кушетке, опустила глаза в пол. – Прошу прощения, господин наследник. Я сказала лишнее.

Он вдруг ощутил что-то странное и мягкое в руке. Кисть для каллиграфии сломалась, а тушь оставила отвратительное пятно на чистом листе рисовой бумаги.

«Запятнать чистоту».

– Если тебе, глупая лиса, больше нечего сказать, уходи, – добавил он, заворачивая кусочки кисти в грязную бумагу.

– Есть что! Есть, – ответила демоница, доставая свиток из длинного рукава багрового одеяния. – С вашего позволения зачитываю. Госпоже Линь-линь, хозяйке мастерской изящной ткани в городе Ду провинции Дун. Больших и малых пологов из шелка, вышитого цветами камелии, – сто штук. Занавесок малых из синей шерсти – шестьдесят штук. Тридцать бамбуковых занавесок, обшитых розовой бахромой. Чехлы для стульев и табуреток, скатерти и покрывала для кроватей – по тридцать штук каждого изделия. Скатерть из пятнистого бамбука с рисунком веток абрикоса и цветов – одна штука.

Пятнистый бамбук с рисунком веток абрикоса и цветов был секретным паролем для встреч среди бывших членов палаты Серых рынков. Сто. Шестьдесят. Тридцать. Тридцать. Эти цифры значили место встречи.

Лун Кай встал, собираясь переодеться и выйти на улицу. Стоило протянуть руку к бамбуковой маске на полке, как госпожа Линь-линь прошептала:

– Дорогой господин наследник, я взяла на себя смелость сходить за вашим товаром для вас. Не станете же вы на меня злиться из-за такой мелочи? У вас могут быть проблемы, прознай кто о вашем присутствии в городе Ду. Я беспокоилась о вас, прошу, примите…

Он обернулся, когда женщина оказалась рядом. В ее пальцах с длинными красными ногтями лежал серый фарфоровый горшочек с крышкой. То была мазь, знакомая с детства. В первый раз нанося ее на жизненно важные точки на теле, старая служанка в комнате Принца воров произнесла:

– Тимьян и мята. Запах, чтобы отдыхать душой. Кровь тысячелетнего сакрального журавля из Сада золота. Основа, чтобы жить долго и держать баланс ци. Принц воров помогает и ценит вас только потому, что надеется. В будущем вы станете опорой для всех последователей Темного пути. В будущем не забудете его доброты.

– Господин наследник, – прозвучал певучий голос демоницы сквозь туман воспоминаний. – Позвольте мне наложить на ваше тело эту драгоценную мазь.

Лун Кай положил руку на талию женщины, медленным движением провел ладонью вниз к бедру и прижал ее к себе. Цветочный аромат казался приторным, а жар от тела раздражал – его нечистая духовная сила не принимала другую нечистую. Он ощутил, как Линь-линь сглотнула, а пульс ее стал быстрее. Он нагнулся к темным волосам и прошептал в ухо:

– Еще раз влезешь в мои дела, я лишу тебя демонического ядра.

Она замерла, когда оранжевый дым окутал ее волосы. Багровое одеяние осталось в руке Лун Кая, но он успел подхватить горшочек перед тем, как тот встретился бы с полом.

Рыжая лисица с пятью хвостами выскочила в окно второго этажа, заставив бамбуковую занавеску трепетать.

Глава 22

– Ай-я, слушай, барышня Ли. Нормально это, – произнес Гоу Цзянчэн с веселыми нотками в голосе.

– Но… – начала Ли Лань.

Она сделала глубокий вздох и прошептала:

– Нам обязательно делать это в твоей комнате? В доме госпожи Линь-линь мало комнат с дверьми, только тканевые занавески повсюду.

– Да-а-а, сделаем это в моей комнате. Я не хочу подниматься на второй этаж в твою. Даже если увидит кто, – он тоже перешел на шепот, – нет ничего плохого в том, что кто-нибудь будет подглядывать. Уже поздний вечер, мастерская не работает. Никто из покупателей и посторонних нам не помешает.

– Э-это неловко звучит, господин Гоу.

– Я же проси-и-ил, зови меня Цзян. Мы же успели сблизиться, а ты до сих пор зовешь меня господином. Но, может, тебе это кажется захватывающим? Хочешь, буду звать тебя рабыней Ли?

– Не смешно! Цзян. Буду звать так. Тогда и ты не зови меня барышней.

– Сяо Лань?

– Х-хорошо, но не надо так близко.

– Если я не буду близко, как ты это почувствуешь?

– Мне немного страшно. Кажется, он уже ожил. Он и должен быть таким горячим?

– Конечно ожил, когда рядом такая милая барышня, как ты. Любой зверь проснется.