Сказание о пальме

— Да, к сожалению, это так, — подтвердил Шаумян. — Но совет о «трезвом учете и дипломатии оттяжки» остается в силе и сейчас.

— Господи! Да, кажется, мы здесь больше ничем и не занимаемся, кроме дипломатии! — воскликнул Фиолетов. — Порой даже страшно становится, куда она нас приведет?

— Ну, а как там в России положение? — обернулся Шаумян к Сааку Тер-Габриеляну, молодому человеку с курчавыми черными волосами, в выгоревшей военной гимнастерке.

— Худо там, товарищи, — почему-то понизив голос, отвечал тот. — Вы не представляете, какое там напряжение... В тот самый день, когда я зашел к Ильичу, чтобы взять письмо, он дал указание потопить наш Черноморский флот!

— То есть как потопить? — вырвалось у Шеболдаева.

— Немцы под угрозой возобновления войны потребовали перевести флот из Новороссийска в оккупированный ими Севастополь. А это означало, что они хотят захватить его. И Владимир Ильич нашел, что единственный выход — обратиться к флоту по радио открытым текстом о необходимости выполнить требование немцев, а до этого направить в Новороссийск делегатов, которые предложат командам кораблей не подчиняться приказу из Москвы и потопить корабли...

Шаумян повернулся к Фиолетову:

— Видишь, Ванечка, там дипломатия пострашнее, чем у нас!

— Да... Упаси нас бог принимать такие решения! — кивнул тот.

— Может, и нам придется, — грустно покачал головой Зевин. — Ты ведь возглавляешь комиссию по подготовке к уничтожению нефтепровода и промыслов на тот случай, если немцы и турки захватят Баку!

— Ну, надеюсь, дело до этого не дойдет. Наступление наше пока идет хорошо... А там, быть может, подойдет и помощь из России.

— Боюсь, что подойдёт не скоро, — осторожно сказал Тер-Габриелян. — Там, как видите, немцы не дают покоя на западе, англичане напирают с севера, чехословаки — с востока, а весь юг, самые хлебные районы, захвачен белогвардейцами... В Москве и Питере буквально голодают. Поэтому-то все силы сейчас направляют на Царицын, чтобы хоть немного обеспечить столицы хлебом... Туда направлен и Коба[7] — руководить этим делом.

— Выходит, нам опять надо выкручиваться самим!.. — подвел итог Шеболдаев.

...Когда все ушли, Степан Георгиевич сел у письменного стола, положил перед собой стопку бумаги, но почему-то долго не мог приступить к ответному письму: глядел через открытое окно на клубящиеся облака, выползающие из-за крыш домов напротив, и думал: «Наверное, гроза будет, оттого и стало так тихо...» Но потом все же взял перо и начал писать.

«Дорогой Владимир Ильич!

Сегодня наконец приехал Тер-Габриелян и привез нам 4 броневика, 13 аэропланов и много другого добра. За все это большое, большое спасибо Вам. Мы получили то, чего нам недоставало и что окажет нам теперь неоценимые услуги. Вы уже знаете, что военные операции наши в елизаветпольском направлении начались. По сведениям, противник у нас довольно сильный. Если бы мы имели перед собой только елизаветпольские банды, как бы они ни были многочисленны, если бы даже к ним присоединились все меньшевистские грузинские силы, — они не были бы страшны нам. Мы могли бы справиться с ними, даже если бы к ним присоединились турецкие силы. Но нас пугают немцы. Вчера получил через английского консула радио из Персии, в котором сообщается, будто из Лондона телеграфируют: «217‑я немецкая дивизия прибыла в Батум и выгружается». Если это верно, если немцы решили перекинуть к нам крупные силы, тогда, вероятно, нам не удастся отстоять Баку. И тогда мы применим Ваш рецепт...»

Он задумался об этом «рецепте»: подготовить к уничтожению нефтепромыслы и все оборудование нефтепровода на случай, если немцы прорвутся в Баку. Конечно, это будет неизбежно, но как тяжело это сделать бакинцу! Сколько людей после этого будет обречено на безработицу и голод!..

«...Об этом была принята нами резолюция, сообщенная Вам, и образована комиссия из специалистов, ежедневно докладывающая мне о своих работах. А пока мы думаем о победе и делаем все, чтобы победить. Из доклада помощника Корганова, т. Шеболдаева, который я Вам посылаю, Вы увидите, что мы направили в сторону Елизаветполя армию в 12—13 тысяч человек. Общее впечатление от армии у людей, сведущих в военном деле, что это — настоящее регулярное войско... И пока что эта армия ведет себя великолепно. Нужно иметь в виду, что условия войны очень тяжелые сейчас. Эта местность Кюрдамир — Уджары — Евлах ужасно болотистая, малярийная. Жара неимоверная, комары, нет воды питьевой и вдобавок путь затоплен противником, сплошное болото. Если придется долго стоять на месте, армия наша погибнет. Вы пишете в маленьком письме, привезенном мне Тер-Габриеляном, что ввиду трудности нашего положения в международном отношении лучше выжидать, пока не окрепнем.