Сказание о пальме

И Бойль рассказал о последней встрече с Шаумяном. Об отказе комиссаров подчиняться англичанам. Об их оценке английской политики в Баку. О том, что они использовали позицию, занятую англичанами, чтобы удержать Баку для Советской России. И о требовании либо дать команду дашнакам, Бичерахову и эсерам начать настоящую войну с турками, либо примириться с тем, что придется бороться за Баку без большевиков.

— И нам придется выполнить это требование, сэр! — с горечью сказал Бойль. — Мы сами подготовили это всей нашей предыдущей политикой. Мы дали возможность Шаумяну разобщить силы своих противников и руками одних бить других! Где должны находиться сейчас офицеры, которые сегодня служат Шаумяну? Конечно, в армиях Деникина, Краснова, Алексеева и других врагов Ленина. Где должен был находиться отряд Бичерахова? Конечно, рядом со своим братом Георгием Бичераховым, который поднял восстание на Тереке, но не может взять Моздока, ибо его брат Лазарь в это время помогает Шаумяну удерживать Баку.

— Ну, не так уж он помогает! — проворчал Денстервиль.

— Нет, он очень помогает, сэр! Помогает хотя бы тем, что не дерется против него. Помогает тем, что своим присутствием на фронте отпугивает турок. Вы должны были слышать рассуждения Шаумяна насчет того, где «варится сталь революции» и как он «не позволил нам примешать к этой стали нашу серу».

И тут до сознания Денстервиля вдруг дошел весь ужас назревшей катастрофы. «Кажется, мы допустили страшный, непоправимый просчет, — думал он. — Увлеклись идеей захватить Баку и забыли о главной опасности там, в России! Хотя там было сделано очень много: и интервенция на севере, и восстание чехословаков, и мятеж левых эсеров, и поддержка Деникина, Алексеева, Бичерахова... И все же этого оказалось недостаточно! Выяснилось, что нельзя было одновременно преследовать две цели — большевики использовали это обстоятельство. Они оказались способными видеть события шире и дальше, чем мы!.. Но откуда у них эта прозорливость? Ну, предположим, на это способен их вождь в Москве: в последнее время о нем все больше говорят как о гении. Но этот — в Баку? Сидел в окружении, не имел ни собственных сил, ни помощи извне, глотал все наши наживки и, когда, казалось, уже должен был беспомощно биться на нашем крючке, вдруг обернулся зубастой щукой, откусил леску и увильнул в сторону!..»

Денстервиль почувствовал, как его охватывает бешенство от бессилия что-либо изменить сейчас.

— Что же нам теперь делать? — вырвалось у него.

И тут выяснилось, что этот Бойль знает, что надо делать. Он рассказал о первом совещании в консульстве после приезда в Баку Голдсмита. О простой и ясной постановке вопроса Гукасовым: если главный враг — большевики и если англичане не имеют сил, чтобы справиться с ними, то нужно обратиться к тем, у кого есть такая сила!

— Это были единственно разумные слова, которые мне довелось слышать за эти месяцы, сэр, — сказал Бойль. — Но мы не послушались этого мудрого и многоопытного бизнесмена, высмеяли и запугали его. Теперь же у нас нет другого выхода, генерал.

— И что же это даст нам?

— Ликвидацию Советской власти в Баку, сэр! Концентрацию сил на севере, сэр! Спокойный тыл для Деникина, Алексеева, Краснова и прочих, сэр! Быстрое и мощное наступление всеми силами на Москву!

— А Баку останется у турок?

— Вы не верите в нашу победу, генерал? Если верите, то какая разница, когда мы отберем у турок этот город?

Денстервиль с удивлением и восхищением смотрел на Бойля и думал: «Еще один тигр-людоед, неожиданно выскочивший из тайного логова. Сколько ненависти должно было накопиться в его кровожадном сердце, чтобы он мог додуматься до такого хода — уступить вожделенную добычу другому хищнику! Слава богу, что в Англии всегда находится достаточно таких людей, когда в них ощущается нужда! Хотя, конечно, его план ломает все, что делали мы до сих пор. Во всяком случае, он означает конец моей личной карьеры. В Лондоне не простят ошибок, допущенных здесь».

— Но мы не можем пойти на такой шаг открыто, — попытался выдвинуть он последнее возражение. — Вы понимаете, как это будет выглядеть в глазах всего мира? Мы же обещали населению этого города, что защитим его от турок. Увидев такое вероломство, оно снова может кинуться в объятья большевиков.

— А кто же предлагает делать это открыто, сэр? — спокойно возразил Бойль. — Речь идет о принципиальном решении, сэр. О том, чтобы там было покончено с властью Шаумяна, и какой бы то ни было ценой!

И Денстервиль наконец сдался.

— Хорошо, мистер Бойль, идите отдыхайте. А вечером мы снова все обдумаем, и вы поможете мне написать доклад в Лондон об изменении ситуации в Баку и необходимости проведения новой политики.

Девять дней, отпущенные историей большевикам для того, чтобы повернуть ход событий в свою пользу, прошли, так и не принеся изменений.