Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том первый.

Когда мы взошли на горы, открылась нам святая, славная, великая Лавра, обитель Ватопедская, яко град велик и прекрасен, со множеством башен и куполов; но была еще далеко. Мы же шли все лесом, но не большим; путь все извилинами, деланный, вымощен камнем, но узкий, только проехать верхом; и уже ближе к вечеру стали подходить к Ватопедской Лавре; и много нас приводило во удивление, что она несравненно больше и прекраснее Хилендаря: насчитали только одних великих тринадцать башен; еще вокруг его вне ограды много каменной постройки. К самому монастырю поднялись немного на гору. Около врат сделана великая площадь, выстланная гладким тесанным камнем, кругом обнесенная невысокою каменною оградою; и кругом поделаны седалища, или лавки; врата все расписаны иконами. Над вратами стоит великая икона Пресвятой Богородицы от древних времен, в самом большом виде, аки живая; всякого поражает своим взором, и приводит во умиление; и столь явственна и светла, что можно издалека видеть, и встречает своими веселыми очами всякого. Пред нею висят три фонаря с лампадами неугасаемыми, окружена кругом Небесными силами. Мы же Царице Небесной помолившись, много на нее любовались, и доброте писания удивлялись; и держит Она во объятиях Своих Предвечного Младенца, Господа Иисуса Христа. Подошедши к вратарю, стали мы проситься в монастырь ночевать. Но вратарь по-болгарски и по-молдавски ничего не понимает; и мы ему не могли ничего объяснить; а до вечера еще есть часа два. Он подумал, что мы святогорцы, и знаем все афонские жилища. Одежда же на нас была святогорская: потому что в Молдавии, в монастыре Вороне, все монашество носит афонское одеяние; вратарь потому и не познал, что мы странние, а разговору нашего не понял. И потому он вынес нам сыру и хлеба, и указал вперед дорогу.

81. Путь от Ватопеда лесом

Мы пошли, хотя и не с охотой. Шли все на гору целый час, и взошли в великий темный каштановый лес, мало где открывается небо; стало уже темно, а идем, сами не знаем куда. И попался нам навстречу монах на коне верхом, с провожатым, и остановил нас, и начал спрашивать по-гречески. Мы сказали, что по-гречески не знаем, а знаем по-болгарски. Он же сказал: «Я сам болгарин». Потом спросил нас: «Откуда путешествуете?» Мы ответили, что из Молдавии. Он же паки сказал: «Почему же вы не ночевали в Ватопеде? Теперь здесь на пути монастырей нет, до самой Кареи, а все темный лес; а хотя по сторонам и много келий и скитов, но вы их не найдете, ибо дорог здесь много». Мы же сказали: «Что́ будем делать? Мы и просились, но вратарь нас не принял». Он же паки сказал: «Вратарь языку вашего не понял: он подумал, что вы здешние, а здешний святогорец везде может ночевать; по сторонам везде келии и скиты. Вы воротитесь со мной в монастырь Ватопед; или же идите в скит Богородицы; там живут болгары; они вас с любовью примут; только не знаю, попадете ли в него: ибо уже вечер близко. Вы не идите большим путем, а держитесь все влево; а лучше воротитесь со мной; ибо мне вас жалко: вы заблудитесь». Мы же сказали: «Спаси вас Господи, отче! но мы возвращаться не будем, a пойдем в скит Богородицы». И так поблагодаривши, пошли в путь свой. И шли лесом великим, каштановым и дубовым, так что сквозь их и в день солнца не видать; деревья толстые, потому что никогда не были срубаемы. И много мы удивлялись афонской непроходимой прекрасной пустыне.

82. Скит Болгарский Богородицы

Немного поблуждали; однако, слава Богу, попали в скит Богородицы, только уже поздно, и врата скитские уже были заперты. Помолившись пред иконою Успения Богородицы, над вратами стоящею, мы не стали отцов беспокоить; стояла вне ограды пустая келия, и мы взошли в нее, и поужинали: хлеба, сыру и вина у нас было довольно, дня на три. Потом спали на сене весьма спокойно. В самую полунощь ударили в скиту на полунощное церковное пение, а потом и на утреннее. Мы же весьма скорбели, что не сподобимся быть вкупе с братиею в церкви на пении. Поутру, когда рассвело, мы вышли из келии; увидевши нас, скитские отцы подбежали к нам, и стали нас спрашивать: «Где вы, отцы, ночевали?» Мы сказали: «Пришли поздно; уже врата заперты; мы не стали вас беспокоить, а хлеб у нас был; и мы ночевали в сей келии спокойно». Они же много о нас скорбели и плакали, узнавши что мы странние, и не знаем дорог. И вышел игумен сам, и много о нас соболезновал, и говорил: «Как вы тут ночевали: теперь ночи холодные, да еще и без всякого утешения, и без упокоения? И почему вы не постучали во врата? Мы поздно ложимся». Потом взял нас на гостиницу, и угостил сам игумен, как лучше быть нельзя, и просил нас, чтобы у них погостили хотя одну седмицу, и отдохнули от пути. Мы же сказали, что пойдем в русский скит Илии пророка. Они же дали нам теплого пшеничного хлеба, и показали нам скит Илии пророка: видеть – недалеко, а ходу целый час, т. е. пять верст. И показали нам путь, и мы пошли все темным лесом.

83. Скит Илии пророка, русский