Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том первый.

Потом к вечерне заблаговестили прежде по-российски в колокол, а потом по-святогорски, заколотили в доску. Мы пошли в церковь, и отстояли вечерню. Вечерню правили по чину святогорскому, но нечто и по-русски; читали по-славянски; пели напевом киевским; все правили кротко и чинно и не борзясь. Храм не велик, но и не мал, порядочный, и весьма светел и прекрасен, с куполом, но не такой, как у греков и у болгаров: не убран и не украшен, и не только что не расписан, но и не оштукатурен; иконостас порядочный, работан в России, но не резбенный и не вызлащенный. Пол прекрасный, разномраморный. Икон весьма довольно, и все греческой работы. В храме стены обставлены монашескими местами. Колокола порядочные, почти что больше во всей Святой Горе нет. В скиту церквей три. Собор, во имя святого пророка Илии, стоит посреди скита; а две в корпусах: во имя Благовещения Богородицы, и во имя святителя Митрофана Воронежского. Три страны обнесены корпусами келий; две двухэтажными, а четвертая страна оградою (но уже это выстроено после сего игуменом Паисием, болгарином). Вечером паки упокоили нас трапезою. В самую полночь заблаговестили на полунощницу. Утреню правили по обычаю русскому и святогорскому, кротко, не борзясь. Каноны не пели, но читали, с пророческими песньми; каждение было по-афонски, подобно как в Хилендаре; и было два чтения. Клобуки снимают без камилавок по святогорски, a камилавок не снимают. После утрени немного уснули. Тот день был суббота. На рассвете началась Литургия, и все правили по обычаю афонскому. По Литургии нас угостили. И потом стали мы просить, чтобы проводили нас на Карею, на афонский базар. Они же нас уговаривали не ходить, но с пути отдохнуть. Но мы сказали, что мы, слава Богу, отдохнули, и нам желательно посмотреть афонских отцов и русскую братию. И дали нам проводника; и шли мы больше лесом; в левой руке близ моря оставался монастырь Пантократор. И версты две шли путем малым, но весьма великим лесом; а потом вышли на большую пантократорскую дорогу, и шли на гору по деланному пути, выстланному камнем. И когда поднялись на гору, остался в стороне, в левой руке, монастырь Ставроникита.

87. Множество келий на Горе Афонской

Потом открылся нам весь Афон до самой почти подошвы, и вся Святая Гора, по восточной стране усеянная скитами и келиями, садами и кипарисами, и темными зелеными лесами, горами и удолиями, яко рай Божий насажденный. Кареи же не было еще видно, потому что она немного в лощине. Потом сошли в долину, и перешли реку по каменному мосту; и паки пошли на гору. И когда взошли повыше, в левой руке открылась великая долина до самого моря, усеянная частыми и большими келиями и садами, и ниже всех, между гор, к самому морю, стоит славный и великий царский монастырь Ивер, в котором стоит во вратах чудотворная Иверская икона Пресвятой Богородицы, Вратница Афонская. В правой руке открылась долина и гора Капсал, усеянная частыми келиями и колибами, и кипарисами, подобно граду. Сия святая гора Капсал всем бедным и неимущим русским и молдаванам пристанище и прибежище: она всех прикрывает неимущих и немощных от темных ночей и от дождей, и согревает от холодных зим. Мы шли с радостью и веселием душевным. Куда ни обратим свои очи, всюду видим иноческие населения, яко прекрасные грады; чем выше поднимаемся, тем больше открывается; и всюду открылись келии, все каменные, подобны господским домам, двух и трехэтажные, раскрашенные, с куполами и со крестами, окруженные виноградными и разными садами и кипарисами.

88. Монахи афонские, идущие на Карею с рукоделием

Была и другая нам радость: окружили нас святые отцы, афонские жители, – уже целая толпа, с своими большими, за плечьми, торбами. Как в мiре, когда бывает в граде торг, из деревень едут каждый с своим изделием, и выезжают на большую дорогу, и собираются ко граду обозами: так и отцы афонские на большую дорогу вылезают с обеих сторон из лесов и из долин, из своих пустынных келий и колиб, каждый со своим рукоделием, не на конях, а пешие, во имя Господне, обувенные в сандалии, в одних подрясниках, подпоясаны ремнями, в одних камилавках, без клобуков; за плечьми у каждого большая волосяная торба, наполненная рукоделием; а в руках, в одной жезл, в другой четки, а в устах молитва Иисусова. И мы, в такой радости, не видали, как взошли на гору: в разговорах и в странном видении скоро прошло время.

89. Карея, афонское торжище с множеством монахов