Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Симеон в своей духовной грамоте завещал следующее: «А по благословению нашего отца, что нам приказал жити за один, так и я вам приказываю, своей братии – жити за один. А лихих бы людей вы не слушали, кто станет вас сваживать; слушали бы вы отца нашего, владыку Алексия (преемника митрополита Феогноста), также и старых бояр, кто хотел отцу нашему добра и нам. А пишу вам это слово для того, чтобы не перестала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла». Так умер мудрый и твердый духом Симеон. Кроме непрестанных занятий по делам своей земли он усердно занимался украшением Москвы. При нем были чудесно расписаны греческими и русскими мастерами храмы, сооруженные его отцом. Во времена Симеона же возникло в Москве, под руководством славного мастера Бориса, родом римлянина, и необходимое для Руси искусство – колокольное литье.

Смерть Симеона хотя и подняла новые крамолы, но не произвела никакого особого замешательства; так уже крепко была устроена Москвой связь земских и княжеских отношений, причем в заботах об этой связи Москва не упустила важнейшего дела и вполне обеспечила себя относительно избрания митрополита. Еще при жизни святого Феогноста им же был избран наместником митрополичьего стола русский человек, старец Алексий, из черниговских бояр; его отец Феодор Бяконт перебрался на службу к князю Даниилу Александровичу, и Иоанн Калита, будучи еще отроком, крестил старшего сына Феодора Елевферия.

Достигнув тринадцати лет, Елевферий услышал однажды, занимаясь ловлей птичек, голос, указавший ему путь к иночеству; поэтому уже на пятнадцатом году жизни он принял пострижение с именем Алексий и после двадцати лет строгих подвигов обратил на себя внимание Феогноста, который назначил его своим преемником и, без сомнения, посвятил во все задачи об освобождении Руси от татар и собирания ее под властью Москвы, завещанные еще святым Петром. Вот слушать этого Алексия и наказал своим братьям умирающий Симеон.

Кроме Алексия в то же время был уже славен своими подвигами и другой великий русский подвижник.

В 1314 году у благочестивого ростовского боярина Кирилла и жены его Марии родился сын Варфоломей. Это был замечательный ребенок, и боярыня Мария еще до рождения Варфоломея почувствовала, что жизнь его будет необыкновенной по своей святости. Мальчик рос тихим и набожным; на седьмом году его отдали учиться грамоте вместе с братьями – Стефаном и Петром, но она, к глубокому огорчению, ему не давалась, и он часто со слезами молился Богу, чтобы Он подал ему разумение грамоты.

Наконец горячая молитва его была услышана; однажды он был послан отцом в поле искать лошадей и увидел незнакомого старца, который стоял под дубом и усердно молился. Варфоломей выждал окончания его молитвы, а затем подошел к благословению; когда же старец спросил его, что он желает, то мальчик рассказал ему о своих неуспехах в грамоте и просил его помолиться за него. Старец помолился и дал часть просфоры, сказав при этом, что отныне ему дается от Бога разум к учению. И действительно, в тот же день Варфоломей, в присутствии старца, приглашенного мальчиком в дом своих родителей, стал за часами уже стройно читать Псалтырь; после этого, благословив еще раз Варфоломея и предсказав ему за добродетельное житье великую будущность, старец стал внезапно невидимым, из чего присутствующие и познали, что их чудесно посетил ангел Божий.

Когда Варфоломею минуло пятнадцать лет, отец его совершенно разорился; он принужден был покинуть Ростов и переселиться с семьей в городок Радонеж, в 54 верстах от Москвы; здесь, достигнув двадцатилетнего возраста, Варфоломей пожелал постричься, так как по жизни своей был уже с детства строжайшим иноком. Родители его ничего не имели против этого, но так как старшие сыновья уже женились и имели на попечении собственные семьи, то старики просили Варфоломея оставить свое намерение до их смерти, с тем чтобы он поддерживал их старость своим трудом.

Варфоломей исполнил это желание, и только дождавшись кончины родителей, имея двадцать три года от роду, покончил с мирскою жизнью. Однако он не пошел ни в один из существовавших монастырей, а, следуя примерам великих основателей монашества, пустынников Египта Антония, Пахомия и Макария, решил уединиться в лесу и пригласил себе в товарищи родного своего брата Стефана, успевшего овдоветь к этому времени и постричься в монастыре.

В громадном лесу, расположенном близ Радонежа, они выбрали себе место, где решили поставить церквицу и шалаш. Это было в том самом месте, где ныне стоит величественная Троице-Сергиевская лавра, знакомая каждому русскому человеку.