Скажи Алексу, чтобы не ждал

За последние несколько дней Алекс выкурил все свои запасы табака, пытаясь справиться с болезненным одиночеством и чувством вины из-за вновь обретенной свободы. Около недели назад они с Кристелем проводили Ангелику на вокзал. Кристель недавно вернулся из Страсбурга, его перевели в военный госпиталь люфтваффе на севере Мюнхена. Всю дорогу он сетовал:

– Мне наконец-то разрешили побыть с семьей, а моя дорогая сестренка уезжает!

Алекс, в свою очередь, не проронил ни слова. Просто топтался рядом, как случайный прохожий. Теперь он сожалеет об этом – должно быть, Ангелика подумала, что он обиделся или даже оскорбился. Но это все ерунда! Если Ангелика счастлива, то и он однажды будет счастлив. На прощание Алекс хотел подарить бывшей возлюбленной русские стихи, которые собственноручно перевел на немецкий – специально для нее – и красивым почерком записал в блокноте. Однако в последний момент Алекс забыл о подарке, и блокнот остался лежать у него в кармане пиджака. Жаль, конечно… Возможно, следует послать этот блокнот по почте – в доказательство того, что он, Алекс, совсем не сердится.

Сейчас он сидит на том же вокзале, где недавно провожал сестру Кристеля, и ждет прибытия сестры Ганса. «Неудачный обмен», – думает он. Алекс не испытывает неприязни к Софи, он ее даже не знает, но никто не сможет заменить Ангели.

Ганс ерзает, сидя на самом краю скамейки, нервно затягивается сигаретой.

– Поезд опаздывает уже на двадцать минут, – бормочет он, бросая быстрый взгляд на вокзальные часы, и выглядит так мрачно, словно в опоздании виновата его сестра. Последние несколько дней Ганс находился в приподнятом настроении и радовался тому, что после долгих мытарств Софи наконец-то приедет. Ганс быстро нашел ей жилье – у старика-теолога, обладателя огромной библиотеки, где он некоторое время работал, освободилась комнатка. Не очень большая, по словам Ганса, но на первое время этого будет достаточно, потом Софи сможет найти себе что-нибудь подходящее. Ганс только и говорил, что о ресторанах и концертах, куда сводит Софи, и о книгах, которые даст ей почитать. Но сейчас он сам не свой – сидит как на иголках и курит как паровоз, будто не сестру ждет, а какие-то неприятности.

«Общество и одиночество, – размышляет Алекс, – как ни парадоксально, но люди всегда жаждут и того и другого».

Наконец прибывает еще один поезд – на этот раз из Ульма.

Софи выходит самой первой. Алекс сразу понимает, что это сестра Ганса, хотя внешне они совсем не похожи. Софи ниже ростом, и взгляд ее совсем не мрачный, пытливый, подчас хитроватый, как у Ганса, хотя глаза у нее такие же темные и большие. Однако движения выдают Софи куда больше, чем внешность: она выходит из вагона с по-солдатски прямой спиной и кивком благодарит господина, который передает ей чемодан. Оказавшись на платформе, Софи с серьезным, почти суровым видом принимается выискивать взглядом брата.

– А вот и мы! – кричит Ганс, и Софи с улыбкой направляется к ним. Алекс невольно усмехается, потому что походкой она особенно напоминает Ганса: выставленные вперед бедра, широко расставленные ступни, большие, уверенные шаги.

Софи бросается брату на шею:

– Как же я рада, что наконец-то приехала!

Ганс крепко обнимает сестру и кружит вокруг себя:

– Добро пожаловать в Мюнхен, госпожа студентка!

– Я Александр Шморель, однокурсник вашего брата, – представляется Алекс, протягивая девушке руку.

– Это вы – тот самый русский! – со смехом восклицает Софи. Она говорит тише, чем можно было бы ожидать по ее манере держаться, и отвечает на рукопожатие: – А я просто Софи.

Все формальности отброшены – к огромному удовольствию Алекса. Как можно вести себя формально с девушкой, которая так поразительно похожа на Ганса?!

Алекс забирает у Софи чемодан, который оказался гораздо тяжелее, чем он думал, ведь Софи поднимала его с удивительной легкостью. После этого они отправляются в путь.

– Как доехала? – спрашивает Ганс, беря Софи под руку, и они размашистыми шагами идут нога в ногу.

– Ужасно, – вздыхает Софи.

– Почему? – спрашивает Алекс, становясь рядом с ней, и теперь Софи постоянно приходится поворачивать голову от одного к другому, отчего ее темно-каштановые волосы чуть выше плеч колышутся, как тяжелые занавески на ветру.

– До Аугсбурга все было хорошо. Но потом появились люди в форме, они остановили поезд и начали проверять у всех паспорта. Похоже, им не понравился пассажир из моего купе – он имел «недостаточно арийские» черты. Поэтому проверяющие разобрали его багаж – переворошили все белье, вывернули наизнанку карманы, даже очки сломали и, естественно, не подумали извиняться, а потом просто оставили все вещи валяться на полу. Конечно, они ничего не нашли.

– Так вот почему опоздал поезд, – ворчит Ганс.

Софи кивает.

– Знаешь, что мне следовало сделать? – спрашивает она после минутного раздумья. – Похлопать одного из проверяющих по плечу и сказать: «Уважаемый господин, вы забыли проверить мой багаж. А ведь я тоже не блондинка с голубыми глазами. Дело, похоже, только в этом».