Скажи мне нет, скажи мне да…

Как зрачки от света, стали ýже
границы снега. Как тень наружу
из ада, выходит на белый свет
осенний мусор в гнилой траве,
измятой снегом. Снег и глаза
пришедшей из преисподней гостьи

изъедены копотью. Взгляду открыт
кирпичноствольный сад Гесперид
с горящими яблоками комнат,
в которых о тени никто не помнит, —
не помнит тот, кто это сказал.
И твердых зданий кирпичный остов

срастается с небом, как названье
созвездий, сияющих над гранью
небес и города гипербореев.
Подземные воды ползут; леденея,
стволы, как призраки, в череп скользят.
Фонарь горит над пустым перекрестком.

Из мелких осколков сложены лужи,
словно слово вечность из льда. Не нужен
никому этот сад, потому и свят.
Не найдя ночлега, вернешься в ад,
с чьею кровлей я тело свое связал
утешеньем недолгим, короткой тростью.

〈Апрель 1985〉

〈Из Каллимаха. Эпиграмма на «Явления» Арата〉

На гесиодовский склад составлена песня, и мнится,
         Что не древнейший певец был для нее
                                                                        образцом,
Но подражает поэт сказанью сладчайшему.
                                                                Здравствуй,
Речи изысканность – плод долгих бессонных
                                                                        ночей.

〈1988〉

«Твои уста, уже не разжимая…»

Твои уста, уже не разжимая
моих сухих горячими собой,
пока не замыкают, дорогая,
моих своим счастливо, дорогой.

Пусть разрешат моим, уже отъятым,
пока что слышным, выговорить: знай,
я счастлив знать: твои еще разъяты,
пусть не моими, а твоим «прощай».

1989

«Тай, и быстрее, чем снежная грязь…»

Тай, и быстрее, чем снежная грязь,
радость о том, что и радость не прочь,
неприхотливости снега учась,
в белый отлив отшлифовывать ночь,

в милую, снега милей, превратив
небу заметную бедную часть
жизни – по радио спетый мотив,
челку неровную, верность на час.

Тай, раз растаявшей радости вслед
я отвести и не пробую взгляд
от превратившихся в темные лет,
быстрых, бывало, как сам снегопад.

〈6 февраля 1990〉

«Кончено: ни каменного каблука…»

С. Гандлевскому

Кончено: ни каменного каблука,
если близко блаженство и стол накрыт,
ни тем более медных подков, копыт,
если дом и невесту несет река.

Только наше, мое роковое топ-топ,
если чье-нибудь горе имею в виду
или к счастью чужому на ужин иду,
еле различимое в шарканьи толп.

〈1992〉

〈Из Джеймса Дугласа Моррисона〉 На ту сторону