Скажи пчелам, что меня больше нет

— Для вас с Grand-père. — На середине последнего слова голос его взлетел и оборвался. Мальчик нахмурился и повторил как можно басовитее: — Grand-père.

Изо всех сил сохраняя серьезный вид, я сломала печать.

Милорд, миледи!

В прошлом месяце здесь, в Уилмингтоне, произошло событие, которое нас очень обеспокоило. Не буду его описывать: хотя я полностью доверяю всем своим детям, печати на письмах имеют свойство ломаться по чистой случайности. Если коротко — двое мужчин были убиты при обстоятельствах, весьма нас встревоживших. Какая ирония: мы покинули Ричмонд, посчитав его небезопасным, и вернулись на знакомую землю Северной Каролины.

Я пожелал, чтобы Марсали и дети вернулись к вам, и если дела пойдут хуже, она обещает отправиться в Ридж вместе с близнецами. Но пока жена говорит, что не бросит меня — а я не могу оставить незавершенным Дело Свободы, к которому призван. Вы вложили меч в мою руку, милорд, и я не опущу его.

Votre fils et votre fille[335],

Фергус Клодель Фрэзер,

Марсали Джейн Маккимми Фрэзер

— Ох, — тихо сказала я. Губы Жермена были плотно сжаты, а глаза сверкали. Я поцеловала его в лоб. — Жермен, мы так рады всех вас видеть. И ты здорово справился, доставив своих сестер в целости и безопасности.

— Мф, — сказал он уже с чуть более счастливым видом.

* * *

Два дня спустя, после обеда, мы были у себя в спальне. Я пыталась читать «Манон Леско» на французском и следила, чтобы Джейми не отлынивал от своего занятия, которое он называл третьим кругом чистилища.

— Кто-нибудь из детей рассказывал тебе, что случилось в Уилмингтоне, саксоночка? — Джейми остановился посреди одного из упражнений, которые я для него разработала.

— Ты просто пытаешься увильнуть от выпадов, — нахмурилась я. — Больно, знаю. Но ты все равно должен их делать, если хочешь снова ходить без трости.

Смерив меня долгим спокойным взглядом, Джейми покачал головой и пробормотал:

— Но чуть беда обрушится на нас, ты добрым ангелом стремишься к нам тотчас.

Я рассмеялась и процитировала:

— «О женщина, когда забот не знаем мы, капризна, неприступна, своенравна ты»[336]. Откуда, черт возьми, ты его знаешь?

— От Роджера Мака, — сообщил он, осторожно сгибая больное колено и перенося на него вес. — Ifrinn!

— Когда ты лежал с дырками от пуль и сломанной грудиной, то не издал ни звука, — заметила я. — Но попроси тебя размять несколько мышц…

— Я умирал, не до того было, — буркнул Джейми сквозь стиснутые зубы. — Или думаешь, что с переломом грудины легко разговаривать? О боже…

— Еще три, — уговаривала я. — Если пообещаешь сделать вращения руками и отжимания, я пойду и поговорю с Фанни. Они с Жерменом проводят много времени вместе после его возвращения; если он кому-нибудь и расскажет, так это ей.

Джейми издал звук, похожий на согласие; вытерев ему лицо влажным полотенцем, я пошла искать Фанни. Девочка была в погребе, к счастью — одна.

— Ну да, рассказывал, — сообщила она в ответ на мое любопытство и честно добавила: — Я сама спросила. Он сказал, что мне знать можно, но только чтобы я не говорила его младшим сестрам или другим девочкам. Хотя уверена, вас он не имел в виду, — заверила меня Фанни.

Война шла повсюду, поэтому неудивительно, что новая типография Фергуса в Уилмингтоне так же подвергалась мелкому вандализму и анонимным угрозам под дверь, как в Чарльстоне. Однако этим все ограничивалось, и в городе в целом было довольно тихо.

Для надежности семья запирала двери и ставни на ночь, днем же они чувствовали себя в безопасности.

— Жермен и мистер Фергус работали с прессом, а мамы и девочек не было. Когда вошли двое мужчин, Жермен подошел к прилавку узнать, что им нужно.

Один сказал — достаточно любезно, — что хочет видеть хозяина. Однако у второго Жермен заметил под полой сюртука охотничий обрез. Он не знал, что делать, и пробормотал, что позовет отца. Когда он повернулся, первый быстро откинул щеколду прилавка и толкнул Жермена на пол. Мужчины побежали к задней комнате, где работал Фергус, но Жермену удалось вцепиться в ногу второго и завизжать во всю глотку.