Сказка без чудес

Волки настороженно, скаля клыки, следили за приближавшейся процессией.

— Стоять! — приказал Яков у клетки, и вопросил строго: — У кого ключ?

Охранник, тупо глядя перед собой в одну точку, словно сомнамбула, пошарил в нагрудном кармане своей униформы, извлёк и протянул ключ на засаленной тесёмочке.

Яков отпёр навесной замок на дверце вольера. Отодвинул металлическую щеколду, распахнул:

— А ну, Волчёк, бери даму, и — ко мне!

Поняв его, волк с волчицей одним прыжком оказались наружи.

— Сидеть! — приказал им Яков, и звери послушно уселись у его ног по-собачьи, скалясь и рыча на недавних мучителей.

А те стояли, отрешённо взирая перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами.

— Теперь вы! — обратился к ним Яков. — В клетку, по одному, марш!

Команда Васи Копчёного, включая своего лидера, послушно забралась в вольер. Из-за низкого потолка дюжим парням пришлось встать при этом на четвереньки.

— Во-от, — удовлетворённо протянул, закрыв дверцу, задвинув щеколду, и запирая замок, Яков. — Здесь-то вам, дешёвкам, самое место. В зоопарке. — И прочёл вслух надпись на фанерке: — «Волчары позорные». Надо бы дописать ещё: «куморылые». Да недосуг…

Широко размахнувшись, он зашвырнул ключ от навесного замка подальше, через забор, где, судя по доносящемуся приглушённо рокоту двигателей, располагалась какая-то автобаза.

Потом хлопнул себя ладонью по бедру, обращаясь к волкам:

— Айда со мной!

На пустынной улице он остановился. Звери послушно застыли, насторожив уши, рядом.

— Там, — пристально глядя в глаза вожаку, указал на темнеющий вдали лесной массив Яков, — пойма реки Урал. Дуйте быстрее туда. И — лесом, лесом, подальше отсюда!

Волки слушали внимательно, понимая.

— И глядите, — назидательно предупредил, потрепав по загривку самца, освободитель, — в другой раз людям на глаза не попадайтесь. Поганые, скажу я вам, существа, эти люди… — Потом, подумав, добавил: — Не все, конечно. Но в большинстве своём — довольно поганые. Даже урки, и те ссучились. Не в обиду вам, мадам, — слегка поклонился он волчице, — будет сказано…

И проследил удовлетворённо, как звери дружно, прыжками, устремились к спасительной пойме Урала, вон из страшного города. А сам зашагал в противоположную сторону.

20

Не дождавшись поутру Якова, ближе к полудню, около десяти часов, Глеб Сергеевич с тётушками решили, не откладывая дела в долгий ящик, от греха подальше, доставить поскорее документы на право владения усадьбой адвокату Емельянову.

Оказавшегося временно как бы бесхозным, без лесовика-вожатого, Потапыча, в соответствии с общим мнением, постановили с собой не брать. Хлопотное это дело — разгуливать по городу с живым, настоящим медведем.

Во избежание встречи с карманниками и прочими злоумышленниками добираться до адвокатской конторы в этот раз решили на такси. Кроме того, тётушки самым решительным образом вознамерились дать отпор любому, кто вздумает покуситься на гербовые бумаги, теперь уложенные аккуратно и бережно в потёртый ридикюль.

Василиса Митрофановна прихватила с собой неразлучную трость с увесистым серебряным набалдашником, а баба Ягода схватилась было за метлу, заявив, что это оружие тоже действенное, испытанное временем. Однако Дымокурову удалось убедить воинственную тётушку, что с помелом наперевес на улицах города она будет похожей на слоняющуюся без дела дворничиху.

Тогда баба Ягода вооружилась короткой, но толстенькой скалкой, которую легко припрятала в складках всё той же, зашитой наскоро после разреза третьего дня воровкой-карманницей, юбки.

Предварительно постучав себя осторожно по темени, и кивнув удовлетворённо:

— Годится. Ежели какой супостат накинется — как дам ему по кумполу! Так у него все рольмопсы и перепутаются!

— Ты хотела сказать — рамсы попутаются? — привычно поправила сестру Василиса Митрофановна, и пояснила племяннику, несколько оторопевшему от фразеологических изысков бабы Ягоды. — Это она у Якова блатных словечек нахваталась. Теперь иногда, к месту и не к месту, по фени ботает…

Глеб Сергеевич, не без скепсиса взиравший на эти приготовления, ничем подобным, колюще-ударным, запасаться не стал, заявив, что в центре города, средь бела дня, открытое нападение злоумышленников маловероятно.

Насыпав Потапычу, чтобы не скучал, объёмистую миску собачьего корма, троица покинула квартиру.

При этом Василиса Митрофановна одной рукой крепко прижимала к груди ридикюль с документами, а другой стискивала трость с набалдашником, помахивая её довольно угрожающе, и громко стуча наконечником по кафельному полу подъезда.

Покидая своё жилище, отставной чиновник запер входную дверь на два врезных замка — один турецкий, надёжный, с тремя крепкими ригелями, другой отечественный, попроще, как говорится, от честных людей.

Выйдя на улицу, где их ожидало заказанное по телефону такси, троица огляделась тревожно. Однако никаких злоумышленников поблизости не просматривалось.