Сказка о невесте Полоза

Надолго померк свет для Марны. Сначала была она просто в беспамятстве, а потом и в бреду. В горячке металась по постели и все кричала, стонала сквозь сны. То пламя ей колдовское виделось, то Лихо протягивало сквозь марь свои костлявые пальцы.

Но Чара – ведунья, к которой попала девица – хорошо знала свое дело. Еще накануне, ворожа у костра, увидала она сквозь пламя невесту Полоза. Да не успела предупредить, чтоб не ступала госпожа на болота. Нынче кикиморы разъярились не на шутку. Зима разогнала зверей да птиц, и голодные чудища совсем потеряли страх. Уводили они людей в трясину и там топили.

Уже много лет Чара жила в лесу одиночкой. Бывало, приходили к ней люди с хутора и с деревень за помощью. То скотинка захворает, а то и дитя малое. За снадобья свои ведунья просила еды, иногда и работа какая требовалась. Скажем, настил из соломы починить, прорехи в крыше залатать. Так и жила кудесница в лесу, богатства ей были без надобности.

Был у нее ослик, куры да гуси дикие, избушка низкая, до стрехи заросшая мхом. Внутри всегда горел веселый колдовской огонек. И не пугала Чару ни стужа лютая, ни ураган буйный.

Да только стала кудесница замечать, что зима все не отступает. Не холода задержавшиеся были тому виной, а жадность Зимавы. Потому, как узнала травница, что идет через земли здешние Змеевна, вознамерилась ей помочь во что бы то ни стало.

Как нельзя кстати пришлась ее подмога, ведь напустила на Марну Мара лихая горячку да хворь. Да еще нахлебалась девушка воды гнилой болотной. Так что, кабы не Чара, сгинула б избранница Змиева от болезни или в лапах кикимор.

Но кудесница заварила травы, окурила дом сухоцветом и принялась читать заговоры над постелью больной. И спустя три ночи отступила Мара поганая, унеся с собой злые сновидения.

– Воды, – попросила на утро четвертого дня Марна, чуть привстав в постели.

Была она так слаба, что еле подняла голову.

– Лежи, лежи, – сказала ласково ведунья, поднеся к губам Змеевны деревянную плошку с ключевой водицей.

– Где я? – напившись, спросила путница.

– Ты в моей избушке. Чай не королевский чертог Змиев, зато тепло да приветно, – улыбнулась сухонькая старушка.

– Ты знаешь, кто я?

– А как же не знать! На персте кольцо Полозье, а на руке – медный браслет змеиный. По вещицам этим не сложно судьбу толковать – по всему видать, быть тебе, девица, Княжной Змеиною!

– А ты кем будешь? – слабеющим голосом молвила больная.

– Чара – лесная кудесница. Бог знает сколько живу у болот на опушке, но еще ни разу не видала такой отваги. Это ж надо, с голыми руками на чудищ броситься! – Она погладила свою гостью по темным шелковым волосам и улыбнулась. – Да ты, дочка, отдыхай, ни о чем не тревожься.

Выспавшись как следует в теплой Чариной постели, быстро окрепла Марна, но брови ее все хмурились в думах. Где теперь верный друг, Кот-Баюн? Неужто сгинул в трясине болотной? А если жив, отыщет ли ее?

На следующий день девушка надела грубую полотняную рубаху да стриженый кожушок и вышла во двор. Царский ее наряд Чара вычистила и пообещала отдать после. А пока была Марна навкою вылитой: расхристанной, с неприбранными волосами, только косицу тонкую выплела, словно корону.

В лесу пахло душистой смолой и чистым утренним снежком. По надворью бродили лениво рябые куры и клевали в снегу рассыпанное зерно. Неподалеку белки таскали в дупло еловые шишки. И не было вокруг дома ни частокола, ни преграды какой, только плетень старый, да и тот больше для птицы построен, чтоб в лес не сбежала.

Прогулявшись немного, всмотрелась Змеевна вдаль, туда, где клубились на болотах смутные туманы. Издалека их было видно, и казались топи местом страшным да гиблым.

– А сподвижник твой жив-здоров, – махнула рукой незнамо откуда взявшаяся Чара. – Прилетала вчера голубая сойка, да шепнула мне, что выбрался из болот голубчик.

– Где же он? – встревожилась девица пуще прежнего.

– Может, спит аль по тропкам рыщет… Да что тут думу гадать, отыщется! Далече его завела Мара поганая!

– Значит, он с ней сразился? – зябко укуталась в кожушок невеста Полоза.

– Пожалуй, что так. Отогнал чертяку нечистую, да она все равно воротится, – и травница отправилась по своим делам, кряхтя и приговаривая, что к весне у нее извечно ломит спину.

А Марна осталась у плетня, все думая о своем. Пополудни пригрело солнышко, но зима снова загнала за облака робкие лучи. Видно, крепко спит Змий Златый – не видать тепла.

Чтобы не так скучно было ждать Баюна, взялась девица помогать Чаре. Подмела дом, присмотрела за зельем, что кипело на огне. А после уселась вязать душистые букеты из цветов, которыми полнилась маленькая избушка ведуньи.

– Коли не сложно, принеси воды, – поставив на крыльцо пустую кадку, попросила Чара.

– Я пока еще не царевна, – улыбнулась в ответ Марна.

И взяв легкое деревянное ведерко, отправилась к речке. А до нее было рукой подать. Шла девушка неспешно и, остановившись при бережке, засмотрелась вдаль. Там молодки стирали белье, распевая весело о красной весне.

«Э-гей!» – уж было хотела крикнуть им на тот берег Змеевна, да сухонькая рука легла ей на плечо.