Сказка о подменыше

Нёлди, похоже, захотелось провалиться сквозь землю.

– А, да вас тут двое, чертовы герои-любовники! – с удовольствием отметил король.

– Не наказывай его, – вдруг доверительно попросил его никс. – Ты же знаешь, когда он пьян, он собой не владеет.

– А ты этим пользуешься, – с укором бросил ему Киэнн.

Никс виновато потупился.

– Шони! – поднял голос король. – Ты захватил с собой стаканы?

Лошадь забуксовала, пытаясь врубиться с кем говорит.

– Никак нет, мой король! – наконец сообразил он. – Мы тут тебя н-не ждали.

– Ну, тогда, может быть, все же пригласишь нас в дом? – он подошел к Фэйри и помог ей подняться. – И да, забава на сегодня отменяется. – Он перевел взгляд на никса: – С тебя завтрак и одежда для моей спутницы, взамен испорченной.

Нёлди, с готовностью, пнул все еще недоумевающего агишки, и поспешил к дому.

***

Шони оставили без выпивки. Теперь он сидел в углу с таким угрюмым видом, будто худшего наказания для него и придумать было нельзя. Нёлди вновь превратился в радушного хозяина, на столе появились испеченные его рукой свежие лепешки, копченая рыба, соленые грибы и здоровенный горшок самой настоящей лососевой икры. Фэйри куталась в принесенное никсом теплое одеяло и все еще обозленно поглядывала то на одного, то на другого: ей казалось, что с этой парочкой обошлись ну слишком уж мягко.

– Это Нэм вас нашла! – смеялся Киэнн. – Ну, заставил ты меня понервничать, чертов жеребец, как стал по морю петлять!

– Да, съем я ее! – огрызнулся Шони, завистливо поглядывая в сторону отнятого бутля бренди.

Никс в очередной раз шикнул на приятеля и вновь принялся хлопотать по кухне, на ходу смущенно оправдываясь и извиняясь перед гостями за беспорядок в доме и запущенное хозяйство. Киэнн, до этого момента по большей части обрывочно и несколько свысока отвечавший ему, вдруг заинтересовался:

– А супруга-то где? В отъезде, что ли, пока ты тут развлекаешься?

Никс вздрогнул и выронил длинную деревянную ложку из рук. В глазах его мелькнула боль. Подменыш, судя по всему, неверно истолковал реакцию бывшего подданного, и виновато поморщился:

– Только не говори мне, что…

Никс нервно мотнул головой, потом с трудом выдавил из себя:

– Нет ее. Кэр Анноэт...

– Однако... – Киэнн взглянул на него с сочувствием и изумлением одновременно. – Аинэке вас положительно невзлюбила. Не удивлюсь, если Бьянн была виновна не больше, чем ты в тот раз. Я прав? Или она и впрямь что-то натворила? Подняла руку на свою королеву, преступила какой-либо из законов Маг Мэлла, потеряла рассудок?

Светловолосый юноша горько усмехнулся:

- Нет, мой король. Но когда это имело значение? Наши шкуры – лишь расходный материал, не больше.

Дэ Данаан проглотил упрек, едва заметно покривившись:

- Ну вот теперь и моя тоже. Разве что выше сортом, от элитных производителей.

Однако мрачноватая шутка не слишком оживила атмосферу. Киэнн жестом пригласил никса сесть, налил по рюмке себе и ему (Фэйри после ночных приключений на спиртное смотреть не могла, бесплотная баньши убедительно отказалась, в отношении Шони король был по-прежнему неумолим) и на мгновение задумался:

– Троллье дерьмо, Нёл, хотелось бы сказать тебе что-нибудь утешительное, но не могу. Даже «мир ее праху» или что-то вроде того. Если верить Нэмайне, от нее и праха не осталось...

– Только память... – выдохнул никс.

Они молча выпили. Никс отвернулся. Киэнн его не трогал. Фэйри тоже стало его жаль. Захотелось подойти, обнять... но бесстыжие зеленые глаза, полчаса назад изучавшие ее на пляже, все еще горели в памяти ярким несмываемым пятном. Память – она такая штука, болезненная...

– Однако ты не очень-то хранишь ей верность! – наконец выдернул никса из скорбных воспоминаний подсмеивающий голос Киэнна.

Юноша встряхнул зеленоватыми волосами, слегка зардевшись:

– Ну ты же знаешь, я никогда с этим особо не заморачивался... Да и она тоже... – и попытался вернуться к прежнему занятию.

– Да брось ты свою стряпню, Нёлди, сын Ло Роны! – миролюбиво остановил его король. – Здесь и так более, чем достаточно, чтобы прокормить трех мужчин, одну женщину и одного призрака! Тем более, что один из них уже спит! – он кивнул в сторону агишки.

Компания приступила к закускам, однако никсу кусок в горло по-прежнему не лез. Водяной нервничал, озирался, точно непрестанно что-то искал глазами, чем все более заставлял беглого короля насторожиться. Наконец, после в тысячу первый раз упавшего под стол ножа, Киэнн не выдержал и, как бы между прочим, поинтересовался:

– Ну а как вам тут вообще поживалось, в царствование сиятельной Аинэке?

Нёлди вдруг стушевался, спрятал взгляд и попытался замять разговор:

– Да я как бы при дворе не бываю... Ни с кем не общаюсь... на глаза не попадаюсь...

– Я заметил, – усмехнулся Киэнн, при этом не отрывая от него взгляда. – И все же? Слухами там земля полнится и все такое?

– Не полнится, мой король, – все так же не смея поднять глаз, приглушенным, но вдруг решительным тоном начал Нёлди. – Аинэке всем языки хорошо подрезала. Боятся о ней дурно говорить. Вот даже в домах боятся, – он с трудом сдержался, чтобы не оглянуться. – Везде глаза и уши...