Сказка о подменыше

– Чего ты боишься, Киэнн? – надменный рыжий колдун заставил его обернуться и уставился в глаза пытливым пронизывающим взглядом. – Что заставляет тебя забиваться в самый дальний угол, сносить боль и унижение и ничего не предпринимать? Любовь к Аинэке? Страх потерпеть поражение? – и тут же сам недоверчиво скривился, качнув головой: – Нет, дело не в этом. Ты не бессмертен, Дэ Данаан, не так ли? Вот в чем загвоздка. И твой век подходит к концу.

Киэнн почувствовал, что не сможет отрицать или, по крайне мере, у него не выйдет быть достаточно убедительным:

– Так точно, господин магистр. И у Аинэке нет наследника...

– Так подмени ее! – буквально взревел пикси, как будто это было настолько очевидным, что только полный идиот мог не догадаться.

– Ты рехнулся! – ошалело глянул на него король-подменыш.

– Чему я тебя учу, болван! – продолжал беситься рыжий. – Подменить взрослого фейри немногим сложнее, чем младенца! Да, она наверняка закончит свои дни в психиатрической клинике – но тебе-то какое дело? Жаль, что без твоей помощи мне этого не сделать!

Киэнн задумался.

– А почему ты думаешь, что подмена будет удачной? – наконец полюбопытствовал он. – У людей дрянная природа, власть портит их даже больше, чем фейри...

– Ну уж постарайся, чтоб она была удачной! – категорично отрезал тот. – Это ведь ты болтался там девять лет безвылазно, наверняка со многими юными девицами... эммм... «перевидаться» успел. Вот и думай, кого из них хотел бы видеть в роли собственной дочери! И, быть может, собственной королевы.

– Хороша задачка! – скривился бывший правитель, затем смерил пикси несколько недоумевающим взглядом: – И вправду так хочешь, чтобы я вернулся? Взял Глейп-ниэр в свои руки?

– Хочу, – решительно кивнул рыжий. – И мне все равно, что ты со мной тогда сделаешь. Твоей дочери нужен врач. Как минимум кровопускатель.

– А тебе-то она чем жизнь отравляет? – настороженно поинтересовался подменыш.

– Ничем. До меня ей не добраться. Она даже имени моего не знает. Но я не слепой.

Изумление Киэнна росло как грибные круги на месте попойки фейри:

– А почему я всегда считал, что у вас отсутствует общественное самосознание? И каждый сам за себя?

Пикси хмыкнул:

– Ну вот, ты ошибался. Фейри разобщены совсем по другой причине. Любые совместные действия достаточно большого масштаба требуют лидерства, а вот как раз на это почти никто из нас не способен.

– По тебе не скажешь! – покосился на него Киэнн.

– Я – мутант! – гордо вздернул нос коротышка. И тут же грустно улыбнулся: – Но все равно не настолько...

Киэнн растерянно собирался с мыслями:

– Но я и дороги-то в Сенмаг не знаю... А уж оттуда и подавно...

Рыжий вновь недовольно сверкнул глазами:

– Я из тебя эту дурь вышибу! «Не знаю, не умею, не могу!» – Все ты можешь, человек! Когда не цепляешься за собственную беспомощность.

Подмена

Эйтлинн недолго следовала прощальному совету Киэнна: слуа ей ничего сделать не могли, а ходить отпирать и запирать ворота с каждым разом становилось все тяжелее.

Плод развивался быстрее, чем если бы это было с обычным человеческим, да и сама Фэйри все больше мутировала, начиная напоминать себе самой некую самку осьминога, впадающую в летаргию в ожидании потомства. Вот только, в отличие от осьминожихи, Фэйри мучила непрестанная тревога: что будет с ней самой после того, как пророчество все же сбудется и живой родится в царстве мертвых? И что, если она, неразумная и самонадеянная женщина, и вовсе неверно истолковала древние рунические надписи и ее не ждет здесь ничего, кроме гибели?..

Холодный сумрак укутывал ее махровым одеялом, воды колодца пели колыбельную – в их хрустальных нотах то и дело чудился голос златоволосого полуэльфа: «Довольно с тебя такой романтики, Эйтлинн?..»  Очертания Стеклянной Башни таяли, растворялись в призрачном мареве... Кокон для гусеницы... Саркофаг для фараона... Раковина для жемчужины... Кто я? Что со мной? Отпустите меня, воды Слайне...

***

Черный жеребец фыркнул и забил копытом. Всадник спрыгнул на землю и осторожно прислушался. Из-за сломанных веток, служивших маскировкой западни, доносились приглушенные стоны и печальный звериный вой. Эльф отвязал от пояса веревку и накинул петлю на шею лошади:

– Давай держи, Шони!

Светловолосый мужчина наклонился, сложил пальцы особым образом, бросил впереди себя золотистый парящий огонек и начал уверенно спускаться вниз по веревке. Внезапно спину ему обожгло слабым воспаленным дыханием. Эльф обернулся, уставившись на мохнатую оскаленную морду, изумленно глядевшую на него из темноты желтыми волчьими глазами:

– Здоров, старый пес Гварн! И как это тебя угораздило в волчью яму-то влететь?

– Король Киэнн? – похоже, не верил своим глазам вервольф.

– Он самый, – усмехнулся подменыш. – Не жалеешь, что не перегрыз мне глотку тогда?

Волк, похоже, истекал кровью и слабо себе представлял, что происходит.

– Нехило тебя как-то подырявило, теряешь нюх... – Киэнн обвязал серую тушу свободным концом веревки и скомандовал агишки: – Тяни-ка, Шони мак Грайн! У нас знатная дичь!