Сказка про наследство. Главы 16-20

– Товарищ Кортубин? – удивился Сашка. – Вы про товарища Кортубина?

– Верно. У нас же командует Аристарх Кортубин. Фронтовик, большевик. Великий стратег. В его славной биографии нынешний бой – так, малозначный эпизод. Да какой бой? Чистое побоище. Все просра… Полимеры там – или полумеры… Людей жалко. Это потом мы научились воевать. Когда крови нахлебались. То был первый платеж.

– Кортубин? – заинтересовался Вано. – Вы назвали Кортубина? от которого и областной центр пошел, и область? Реальный исторический персонаж. Видный деятель советской эпохи. Про него в школьном учебнике упоминается…

– Все реально. Только реальность другая получается. Как здесь и сейчас… Тот самый Кортубин! Аристарх. Что касается его заслуг… На строительстве комбината он не больно отличился. Сидел партийным функционером. Хотя нет – активно участвовал в разоблачении и осуждении вредительской шайки во главе с Гранитом Решовым и Иваном Глайзером. Чтобы самому выжить, накатал докладные в Центральный комитет. На своих же товарищей. Что это не он виноват в срыве сроков строительства, а спецы вредители и даже – страшно выговорить – уполномоченный представитель серьезнейшего ведомства – НКВД. Еще попутно приплел к делу своего ближайшего сотрудника – тот ему как сын был. Не бери в голову, Сашка. Или просто не забывай – твой командир тебя в любой момент подставит.

– Ты… ты… – Сашка Анютин потерял дар речи.

– Но Мобутю как прорвало. Это уже не добрый дед Мороз.

– Уже на пенсии Кортубин вспоминал начало карьеры великого полководца. Мемуары кропал. По его же словам, он лично разрабатывал операцию и организовывал позиции на Шайтанке, и победа достигнута благодаря его умелым действиям. Он один победил! Три десятка человек – трупы. Кошмарная цена. Ниче, заплатили. Мы тогда ради счастливого будущего не жмотничали…

– Интересные вещи рассказываете, – задумчиво произнес Иван. – Значит, было совсем не так…

– Помирать буду – не забуду, как он выступал тогда на открытии нового клуба при стройплощадке КМК. Больной, вялый, ожиревший человек с мешками под глазами. И он вершил судьбами тысяч молодых, здоровых, преданных партии людей. Твоего прадеда Гранита. Подвиг на Шайтанке Кортубин расписал во всех красках. После торжественного собрания давали банкет, и Гранит танцевал на банкете с невестой. Они были очень счастливы! А Калинка умерла, не помешав счастью своего Грицаньки. Комиссар Солин умер, погиб в бою – еще раньше. Кортубин нисколько не терзался… И там, в клубе были люди, которые тоже умрут гораздо раньше своего срока. Ничего не попишешь (даже такому адресату, как Центральный комитет). Это трагичная сказка…

– Ребята, о чем толкуете? – Сашка Анютин выглядел обескураженным. – Ты, Агап, почему так о командире отзываешься? Должна соблюдаться воинская дисциплина. Командир жив, надо быть с командиром. Мы не шайка благородных разбойников. После вступим в регулярные части Красной Армии. Нас еще устав заставят учить.

– Вот ты и учи! Если уцелеешь. Хотя тебе не обязательно. Ты в армии не задержишься. По гражданской части пойдешь. Будешь комсомолом рулить на комбинатовской стройке. Правда, недолго… С таким командиром мы сегодня вляпаемся в кровушку. Повторяю для тебя, Сашок. Не верь Кортубину. Он тебя подведет под монастырь. Настоящий – ГУЛАГовский. Гнида жирная!

– Совсем не жирная, – Сашка парировал вяло.

– Да на его телесах френч не сходится. Где – или у кого – он содрал? Ограбил буржуя! И сапоги офицерские снял.

– От Мобутиных слов Машутка захихикала.

– Ему положено. Он командир, – Сашка не согласился.

– Стоп, – Вано предостерег разговорившегося Мобутю. – Вам… тебе не кажется, что надо выбирать выражения? Предусмотрительно. А то вы здесь нагородили – что было и что будет… Будет ли, вообще… Мы здесь и сейчас… Вообще, где мы сейчас?

– Ну, как бы на Шайтанке. Там бой произошел. Побили нас.

– Ведь мы на Марай летели? Где Марай и где Шайтанка?

– Где? Внизу ма-ахонький холмик, что темнее прочих – и есть Шайтанка… Отсюда не разобрать… Гм, мне чудится, или та статуя с руками сейчас выше и больше всех холмов? Нелогично…

– Почему же сейчас бой идет на Марае? – не удовлетворился ответом Иван. – Там же стрекочет? Слышите?

– Ага. Корыльбун крылышками…

– Нет! это стреляют. Значит, они еще живы? сопротивляются?

– Они умерли очень давно. И в земельке похоронены. Под памятником со звездой и лучами. Почти сотню лет назад. Еще горишь желанием поучаствовать в заварушке, парень?

– Вдруг все еще можно исправить? Спасти комиссара? – загорелся идеей Вано.

– Вы драться пойдете? Спасать того, кто давно уже умер? – заверещала Машутка в расстройстве. – Опомнитесь! Пожалуйста, вспомните, зачем мы сюда пришли. Ой, прилетели. Найти ядкино гнездовье. В бою запросто погибнуть – как этот комиссар. Что я тогда одна делать буду? Устала дивор таскать. Измучилась! У меня рука чешется. В чем-то липком, кислом… И еще насквозь голубым просвечивает. На! посмотри… Интересно, скоро рука голубой сделается? И я вся тоже… Призраком стать не хочу! Нетушки… Лучше меня спасайте!