Сказка жизни

– Ну так что? – улыбнулся Старый сказочник, – Настал момент и за тебя поговорить? Или все еще нет?

– Еще нет, – кивнул Филимонов, – Но уже скоро, вот прям чувствую, Евгений Александрович! Расскажите еще, пожалуйста… ну, в целом как обстановка в сказочном мире, какие веяния, тенденции…

Старый сказочник вздохнул, с сомнением глянул в окошко, потом снова на Филимонова:

– Обстановка, сам понимаешь, неспокойная. Можно даже сказать – очень тревожная атмосфера. Работать непросто. Да что там «непросто» – просто невозможно! Наседают со всех сторон…

– Так выходили бы на пенсию, – робко предположил Филимонов, – Ну или чего попроще себе нашли, консультантом там каким, чтоб не такое нервное, или обозревателем внештатным…

– Какой там «консультантом»… – Сказочник махнул рукой, – Ты же знаешь, языком я никогда работать не умел особо, в основном руками. Да и поздно в моем возрасте уже привычки менять, прикипел к делу-то… Ну и потом, должен же кто-то за вами приглядывать, хотя бы вполглаза.

– Так ведь разбрелись же все, Евгений Александрович! – воскликнул Филимонов, – Что приглядывать, коли ведь и непонятно, где и куда!

– Ну и что, – хитро сощурившись, Старый сказочник посмотрел Филимонову прямо в глаза, – Под личным присмотром-то спокойнее за вас. Не чужие вы мне все-таки люди…

– А что ж тогда спрашиваете, как мои дела? Знаете же наверняка!

– Ну, что спрашиваю… мне ведь и твоя точка зрения на происходящее интересна. Личное мироощущение, взгляд изнутри, так сказать. Так?

– Так, – признал Филимонов, – Ну а в целом – в чем непростота и тревожность?

– О, а то ты не догадываешься! Времена меняются, неумолимо и далеко не всегда в лучшую сторону. Или просто – наше время уходит, только и всего. А что нас это скорее огорчает – это лирика по большому счету, мало кому, кроме нас самих, интересная. Системный, научный подход, этот, как его… маркетинг, во! До сих пор не знаю, где ударение правильно ставится, но не суть. Все меньше места искренности и непосредственности, все больше холодного, прагматичного расчета. Фокус-группы там, эффективность всякая, пост-продакшн разный, предварительная оценка зрелищности, прогнозируемая окупаемость, и так далее. Сетевые сказки атакуют! Тут и Добрыня Никитин бы спасовал со всем своим аналитическим мозгом. Вон, сейчас заявку на тендер составляю…

– На что? – изумился Филимонов.

– Тендер, – пояснил Старый сказочник. – Творческий конкурс, другими словами. Нет, ну как «творческий», одно название… Вот, можешь ты себе вообразить, при всей твоей буйной фантазии: я на склоне своих лет и «тендер»!

– С трудом, – согласился Филимонов.

– Вот именно. А приходится осваивать. Хотя получается неважно. И хочется иной раз закричать: «Верните старые добрые сказки!», но сдерживаешься. Во-первых, неловко, все же уважаемый, седой человек. Но и думаешь: «А может, так и надо, пора освобождать место, дорогу молодым, и так далее?» А главное – полное ощущение, что все равно тебя обставят, будто играешь ты всегда на чужом поле и по чужим правилам. Которые еще и постоянно меняются вдобавок втихаря от тебя. Это ты можешь себе представить?

– Это – могу запросто.

С Филимоновым когда-то в детском лагере отдыхал Сережа, мальчик хороший, но до некоторой степени своеобразный. В частности, Сережа увлекался баскетболом и приглашал всех сыграть в эту увлекательную игру, причем, что характерно – в формате «Один Сережа против всех». Удивительно, но Сережа всегда выигрывал. Секрет его успеха был прост: стоило кому-либо из соперников коснуться Сережи или даже просто оказаться от него поблизости, как Сережа тут же истерически орал «Фолы! Были фолы!» и добивался немедленного удаления соперника и штрафного броска по незащищенному кольцу. А когда всеми правдами и неправдами мяч у Сережи удавалось все-таки отобрать – он тут же накидывался коршуном и с боем выцарапывал спортивный снаряд себе обратно, а на корректный вопрос, не было ли допущено нарушения – визжал уже так, что заглушал трансляцию лагерной радиостанции: «Не было фолов! Не было фолов, тебя говорят, правила учи!!!» Так и побеждал…

– Ты сейчас про Сережу вспомнил? – поинтересовался Старый сказочник.

– Про него, Евгений Александрович, – хлопнув ресницами, подтвердил Филимонов, – И вы еще спрашиваете. Мысли читаете!

– Ну вот!

– Он, кстати, плохо кончил этот Сережа. Потом так и играл сам с собою, один до самого конца смены. Хотя, – спохватился Филимонов, – чего я вам рассказываю-то!

– Ну вот и я говорю. Только здесь наоборот, такое ощущение – что это мы в одиночестве остаемся. Гордом, но бесплодном. Молодым-то что, они в этом как рыба в воде, другого не знали, да оно им и ни к чему, похоже.

– Да уж… – вздохнул Филимонов.