Сказки Бурого Медведя

— А что? — подала голос Баба Яга. — Там, где большому отряду да сильному воину не пройти, малец запросто прошмыгнёт! К тому ж такой ловкий, как Бельчонок. Здря я что ли его столько учила? Вот пусть и дело сделает, и себя покажет.

— Я с тобой пойду! — вышел вперёд старый соперник Бельчонка Барсук. — Не хочу я такую славу терять, да и вместе сподручней.

— Да вы с ума посходили что ли? — хлопнул по колену Бравута. — Вы ещё воинское посвящение не приняли! Значит, убивать никого не можете без того, чтобы на себя и на род свой беды не накликать! Да и рано вам самим серьёзные дела делать! Так что выкиньте эту блажь из головы!

— А ты, воевода, во сколько годков в первый раз в поход отправился?

— …ну, то я. Тогда надо было тогдашнему воеводе копьё носить, я и носил. К тому же воинское посвящение я тогда уже принял.

— Ну вот вызволят они Вещего, так будет за что посвящение им давать. А чтобы чего дурного не натворили, и я с ними отправлюсь.

— Да ты что, старая, тоже из ума выжила? — ахнули люди.

— А что мне тута с вами делать? Сопли вытирать? Так вроде и не маленькие уже. Хотя можно, по старой памяти. С тебя, воевода, начать? Помнишь, как ты эти самые сопли, да вперемешку со слезами размазывал, когда однажды зимой в пургу заблудился да ко мне забрёл? Давай-ка я тебе их вытру!

— Так это ж когда было? Мне тогда годков семь минуло, да пурга была такая, что ни света, ни проблеска не увидишь, — смущённо проговорил Бравута, но на всякий случай шмыгнул носом, чтоб проверить чистый ли он. — Я тогда от охотников отстал. И всего-то — на миг за деревом присел, чтобы ногам отдых дать, а следы уж и замело.

— Вот и я про то же, — продолжила Баба Яга. — Из похода своего первого ты славу принёс, воеводу от стрел защитив, так чего ж другим в такой же славе отказываешь? Ведь мальцам годков почти столько же, сколько и тебе тогда было.

— Так я вроде и не против, коли ты с ними пойдёшь… — замялся воевода.

— Вот это другой разговор, — улыбнулась Яга и оглядела остальной народ. — Кому тут ещё носы вытереть?

Все притихли, и поднялся жрец Родовид:

— Ладно, Яга, твоя взяла, да и на самом деле, нельзя же запретить сыну родителей своих вызволить, да и Вещего — как бросить на произвол судьбы? Также нельзя запретить другу помочь в доблестном деле. Но помните, что первыми нападать вам нельзя, и убить кого-то можете, только защищаясь.

— Помним, дедушка! — дружно ответили Бельчонок и Барсук.

— Ну, коли помните, так в добрый путь! Быть по сему!

Стукнул он своим посохом, и все повторили:

— Быть по сему!

Друзья быстро забежали домой, собрали необходимое в походе, простились с родичами и уже через малое время были рядом с Ягой:

— Веди, бабушка, мы готовы!

Жалко было Белояру сына чуть не на убой отпускать, да как запретишь? Всегда сам ему втолковывал, что друга выручать надо, хоть спиной к спине да против всего Мира. Запрети сейчас, так потом даже самыми умными словами не оправдаешься. В таких делах настоящая дружба и крепится.

Яга тоже долго не чванилась, оглядела ребят, свистнула Павлония и повела их в лес к своей избушке. До места они без больного добрались за полдня. Барсук никогда бы в это не поверил, если бы сам этот путь не прошёл, но вот же он, перед избушкой стоит, рот разевает.

Яга с Бельчонком сразу каждый своим делом занялись, будто давно обо всём договорились. Старуха ни слова не говоря в избушку ушла, а Бельчонок встал на открытом месте, ветерком обдуваемом, да руки в стороны раскинул. То ли за быструю дорогу кого благодарит, то ли разговаривает с кем-то. А кругом страшно! Где череп чей-то зубы скалит, где страшилище, корягой прикинувшееся, следит! Всем ведь известно, что Баба Яга за кромку вхожа, потому и нога у ней одна костяная, что она той ногой в Навьем Мире стоит. И мало ли кого она оттуда с собой притащила да себе служить заставила?

Так и хочется Барсуку дома оказаться, да нельзя уже — коли сам вызвался, как теперь назад повернуть? И самого засмеют, и родителям позорище, и другу потом в глаза не смотреть? Коли не могут на тебя друзья в трудную минуту положиться, значит, не будет у тебя друзей. А Бельчонка он другом считал.