Сказки нового Хельхейма

– Я ещё как гот ит! – усмехнулась Джини, дружески хлопнув ладонью по ярко-красному боку. – Не то слово, детка. Спасибо, что оценил.

Зима, что-то ещё

Весь остаток дня Джини рисовала. Нашла в своих закромах стопку картонок, обтянутых холстом, каждая размером с две почтовых открытки, если их вместе сложить. Когда-то купила здоровенную упаковку, сто штук с хорошей оптовой скидкой – для учеников. Сама на этих мини-холстах в жизни не рисовала. Несерьёзный формат. Но сейчас загорелась сделать Томе новогодний подарок. Море нарисовать. Благо есть же эскизы. А цвет я помню, – думала Джини, выбирая из кучи картонку поаккуратней и поровней. – Поди забудь этот совершенно невозможный на севере бирюзовый. И осеннее небо, бледное, голубое, гораздо светлей, холодней и прозрачней воды. И песок золотисто-белый. До сих пор перед глазами стоит.

И Диоскурам, – думала Джини, разбирая запасы акрила. – Им тоже обязательно надо подарок. То есть, два, их же двое. Диоскуры абсолютли прекрасные. Зей ар, бля, вандерфул! Без них бы не было вообще ничего.

И Магде, – вспомнила Джини. – У меня же как раз есть Магдин портрет. Ей понравился. Ну и отлично. Сделаю в цвете ей.

Работа шла легко, упоительно быстро, как в детстве, когда не знала, как правильно, и не особо старалась, ей нравился сам процесс. И сейчас не особо старалась, вернее, совсем не старалась. Это же просто подарки соседям. Им что ни сделай, понравится. Потому что – сюрприз. И чудо, потому что про чудо. Про чудеса, которые с ними тут происходят… с нами. Со мной! И вообще нормальные люди к подаркам не придираются. Они, слава богу, не критики на вернисаже, где наливают недостаточно щедро. Слова дурного не скажут, только «спасибо, красотища какая». Нет у меня задачи создать шедевр.

Этот подход развязал Джини руки. Наконец-то не надо шедевр! В результате море с рыбацкими лодками и Магда с курительной трубкой получились так здорово, хоть себе оставляй. Раньше я так не умела, – удивлённо думала Джини. – Хотя всё я умела, конечно. Но ничего не могла.

Она как-то подозрительно быстро нарисовала море для Томы, Магдин портрет на фоне как бы соседского дома, вид на осеннюю улицу из окна кофейни для Диоскуров; для кого именно, разберёмся потом. Рисовала и думала: надо вообще всем соседям сделать подарки на Новый год. Пусть Артур получит свою весну с маргаритками. И Рута-лисичка-училка… хоть что-нибудь. Интересно, здесь бывают её наваждения? И как они выглядят? Надо Диоскуров спросить. И немцу тоже что-нибудь нарисую. И этому миллионеру, который всем платит за отопление. И… это всё, получается? Так мало соседей? Или ещё кто-то есть?

В тот момент Джини хотелось, чтобы соседей было побольше. Хотя бы пара десятков. Так здорово оказалось подарки им рисовать!

Остановилась даже не потому что захотела курить, а потому что – ну, неприлично рисовать с такой скоростью, как будто кучу халтуры надо завтра отнести на базар. Мысль была совершенно дурацкая, из прошлой дурацкой же жизни, пришла в голову и тут же сбежала оттуда в панике, Джини даже не пришлось её прогонять. Но паузу – раз уж случилась – решила использовать с толком. Кофе, сигарета, балкон. Даже если на улице холодно, за десять минут не замёрзну, – думала Джини, выбирая между пуховиком и пальто.

В итоге выбрала плед. Закуталась, взяла чашку кофе и сигарету, пошла на балкон. Там было тепло, как летом. Как у них называется короткое лето, которое среди зимы наступает? Такое короткое слово, на «ф» начинается. А, точно, ферсанг.

Сидела, пила кофе, курила – на балконе, летним вечером, в декабре. И как-то даже не удивлялась, устала. То есть, удивляться устала, а так – нет. Только отставив пустую чашку, заметила наконец, что снаружи творится странное. Не просто очень странное, как сегодня весь день творилось, а прямо совсем. СОВСЕМ! В темноте за деревьями и гаражами устремились к небу высоченные башни, не гладкие, а сморщенные, как губка, или как шляпки сморчков. И по форме они были похожи на не в меру вытянувшиеся грибы. Джини насчитала семнадцать штук, но башен было гораздо больше, просто в темноте особо не разглядишь. Не то соседний сквер у нас так теперь выглядит, не то какой-то марсианский спальный район.

Вообще ни в какие ворота, – ошеломлённо думала Джини. – Настолько другая планета, что непонятно, как и чем я тут дышу. Надо позвонить Диоскурам, спросить их, что происходит. Пусть меня как-нибудь успокоят. Скажут, что всё скоро закончится. Ну или просто хоть что-нибудь скажут. Например, извинятся за доставленные неудобства. Страшные штуки какие! Я так не могу.