Сказки о мастерах

три минуты... Торт испорчен. Виноват. Но это не яд, это перец. От него не

умирают.

Всю ночь напролет Министр Внутренних и Тайных Дел допрашивал

Мастера, убеждал признаться, что яд ему дал и подучил Военный

Министр. Но Ганс стоял на своем. Никто не подучил, никто не помогал, и

банку с перцем взял сам, по ошибке...

На рассвете заспанный Совершенно Секретный Суд приговорил Ганса

к смерти. И быть бы ему без головы, если бы не вмешался Министр

Иностранных Дел.

— Придет время мириться с Пиркошолем XIII, он нам пригодится.

Подумав, Герцог заменил Гансу смерть пожизненным заключением.

***

И повели Ганса в подземную тюрьму, под Герцогским дворцом.

Долго вели его по темным лестницам в самую нижнюю, и самую

страшную камеру для Секретных Узников. В ней даже двери не было, и

Ганса спустили на веревке из люка в потолке. Только раз в день

открывался люк, и Ганс видел слабый свет коптящего факела. Ему

спускали в корзинке краюху черствого хлеба и кувшин с водой.

— Теперь я знаю, как живут слепые — на ощупь, — сказал себе Ганс.

Но что толку горевать? Из угла в угол, из угла в угол, четыре шага,

поворот... А чтоб ходить было веселее, Ганс пел песни. Память у него

была удивительная, услышав мелодию один раз, он запоминал ее

навсегда.

В груде мусора в углу камеры нашел Ганс кости какой-то птицы

(Может быть, на Пасху или на Рождество дали узнику кусок курицы?).

Отшлифовав на камне и привязав к гребешку, сделал себе Ганс из них

простую свирель. Он хорошо играл и на флейте, и на скрипке. На свирели

заиграл быстро. А с музыкой время шло не так мучительно...

Дни шли за днями, медленно, одинаково и незаметно...

***

Играл как-то Ганс полюбившуюся ему грустную мелодию. Вдруг

заметил, что кто-то вторит ему, тихо-тихо, чуть слышно, как будто на

крошечной флейте. От удивления Ганс остановился. Смолк и второй звук.

Он заиграл снова, и кто-то вновь стал ему тихонько подыгрывать.

— Кто же это, — подумал Ганс, — Человеку взяться неоткуда. Птица? Но

ни один скворец не повторит так точно мелодию... Да и не залетит скворец

в это подземелье. Может гном? Они, я слышал, любят музыку...

Доиграв, Ганс шепотом, чтобы не испугать, сказал: — Кто ты, гость?

Покажись!

Будто крохотный фонарик зажегся в углу, и Ганс увидел: сидит на

камушке худой длинноволосый юноша, в зеленом кафтане, ростом с

палец. В руках у него черная флейта.

67

— Меня зовут Аэли, — сказал юноша, — Я из народа Гномов. Древний

закон запрещает нам показываться людям. Но ты очень хороший

человек. Плохой не сможет играть так чудесно. Музыка не лжет. Где ты

подслушал столь чудную музыку? Или сам сочинил ее?

— Что ты! Я простой пекарь, а не композитор. Лет десять назад, когда по

обычаю подмастерьев я странствовал из города в город и учился

мастерству, попал я в Лейпциг. Там, в соборе святого Фомы, играл удиви-

тельный кантор и органист, Иоганн Бах. Вот это мастер! Просто волшеб-

ник в музыке... Ни одного воскресенья я не пропустил, слушал его...

Вот и вспоминаю. Только у него музыка на два голоса, и одному не

сыграть как следует...

— Научи меня, — сказал Аэли, — Я поведу вторую партию...

***

Теперь жить стало намного лучше. Если рядом есть хороший друг,

человеку и под землей тепло. Даже ждать Аэли было приятно. А каждый

его приход становился праздником.

Они много играли, разыгрывали Баха, Ганс играл и пел песенки... Они

подолгу разговаривали; каждый рассказывал о своем народе. Многое Аэли

не понимал. У гномов ведь нет ни войн, ни тюрем, ни Особо Тайных

Советников...

Скоро у гномов предстоял большой праздник. В их городе был

хороший орган, и Аэли хотел сыграть на нем Баха. Он надеялся сделать

сюрприз своему Королю, и поэтому разучивал все с Гансом. Утром в

день праздника Аэли пришел нарядный, в расшитом золотом кафтане,

прорепетировать последний раз.

— Как это получится на органе, — Аэли очень волновался.

Вечером вернулся радостный: Все прошло отлично! Меня так

хвалили... И даже сам Король! Он расспрашивал меня о тебе. Хочет тебя

увидеть... Король скоро придет сюда...

Ганс смутился. Сам Король! Но уже посветлела стена камеры, как

будто камень стал прозрачным, и в камеру вошел Король Гномов.

Большой изумруд на его груди сиял и заливал все вокруг чистым зеленым

светом.

— Здравствуй, Мастер Ганс, — сказал Король. — Аэли так много говорил

о тебе, что я решил сам увидеть тебя. Хорошие люди — большая редкость.

Сыграй нам, пожалуйста, на своей свирели...

Ганс заиграл. Король ему понравился, и он старался...

— И в самом деле — хороший человек, — сказал Король Гномов, — Но

зачем ты поселился в нашем каменном краю? Люди ведь любят яркое

солнце и теплую травку, а не холодные камни...

— Солнце! Я почти забыл, какое оно... — Ганс рассказал Королю свою

историю.

Король слушал внимательно, переспрашивал. Подумав, сказал:

— Не следует мне вмешиваться в дела людского правосудия. Но по