Сказки о мастерах

Адамом, но, к сожалению, тот не догнал его. Адам уже ушел в лес. Я

много думала, что я скажу или напишу ему, но Господь судил иначе.

Когда полковник Апостол перевязал всю эту шайку сумасшедших, я

страшно боялась за Адама и ужасно обрадовалась, увидев его среди

пленных. Пан Данило сразу согласился отпустить на волю моего быв-

шего жениха, оговорив это необходимостью соблюсти приличную

форму.

Но я сделала больше!

– Как-то странно, пан Данило, - сказала я, - что эти люди столь долго

жили во владениях Князя, а он ничего не знал об этом. Во всяком

случае, Вам он ничего не говорил…

Полковник был умён и намёк понял сразу. В тот же день полковник

Буря и оба его ротмистра признались, что князь Радзивилл снабжал их

Легион продовольствием, оружием и деньгами. В последнем я очень

сомневалась: князь Ксаверий был скуповат. Дело пошло. Князь угодил в

крепость. Его имения были конфискованы, и только связи и богатства

семейства Радзивилл спасли его от Сибири.

Через месяц, в церкви Успения Богородицы в Несвиже я обвенчалась

с паном Апостолом.

V

Мужской почерк

Вернувшись в Ломжу, я застал отца в постели, тяжело больным.

Хлопоты, связанные с его лечением, и необходимость вести хозяйство

помогли мне понемногу прийти в себя. Я очень тосковал о Еве, но надо

было жить. Не раз мне сватали окрестных шляхтёнок, но ни одна из них

не могла заменить Еву в моём сердце.

Я с головой ушел в хозяйство, заметно запущенное отцом за послед-

нее время. Анджей хозяйничал в усадьбе Ружицких. У него-то дело

ладилось! У брата был талант, которого мне явно не хватало. С его

помощью стал и я понемногу налаживать хозяйство. Но, видно, не

суждено мне было жить в отчем доме…

Осенью 1795 года умер старый граф Браницкий, и его имение перешло

к племяннику. Молодой граф Станислав, человек энергичный и

расчетливый, принялся хозяйничать в имении. К несчастью, усадьба

Ружицких и наше имение вдавались мысом во владения графа, и для

осуществления его обширных проектов показались ему необходимыми.

Граф сам приехал к нам и, очень убедительно объяснив сию

необходимость, предложил продать ему наши имения за хорошие

деньги. Но кто ж продаст наследие отцов и дедов своих? Мы отказались.

Граф, однако, не оставил своих намерений. Нашелся подлец, пан

Михал Кротянский, наш сосед, и даже приятель, который из зависти к

184

Анджею, да и желая угодить вельможе, помог ему дёшево получить

желаемое.

К наместнику, князю Репнину, от этого негодяя поступил донос, в

котором Анджей обвинялся в противуправительственных речах и даже в

организации тайного общества! Кто в Польше тогда не бранил

москалей? А всё прочее было чистым вымыслом пана Кротянского. Граф

Станислав Браницкий был дружен с Наместником, и, должно быть, не

без его влияния, делу придали большое значение. Нас с братом аресто-

вали и отправили в Варшаву. Нашим клятвам, что никакого общества не

было и в помине, никто не верил. Припомнили и моё участие в

восстании Костюшки. Короче, греметь бы нам с Анджеем кандалами в

сибирских рудниках, кабы не решительность и настойчивость наших

женщин.

Оставив грудного младенца матери, Анна поскакала в Петербург,

искать защиты и справедливости. На счастье она там встретила Еву.

В то время за Евой ухаживал граф Мамонов, бывший фаворит

Императрицы. После его вмешательства дело передали в Петербург. Нас

перевезли в Петропавловскую крепость. Но недолго мы томились в её

сырых казематах. Нас освободили.

Ещё под конвоем, в арестантских халатах, привезли нас во дворец

графа Мамонова. Анна и Ева встретили нас со слезами радости.

Как похорошела Ева за эти три года! Я запомнил её почти девочкой, а

теперь она предстала во всём расцвете женской красоты!

Граф возвестил нам милость Государыни. Он был очень любезен,

спросил, что мы собираемся теперь делать и не может ли он быть нам

полезен. Брат торопился в своё имение. А я подумал, что сельское

хозяйство – не мой удел. Глупо упустить столь счастливый случай. Я

рискнул обратиться к Графу с просьбой помочь мне определиться в

военную службу.

- Вы желаете служить Государыне, – удивился Граф.

- Жизни не пожалею, дабы заплатить за её милость!

- Ну что ж. Думаю, это можно будет устроить…

Через пять дней именным Указом Императрицы меня определили

прапорщиком в Лейб-гвардии Семёновский полк.

VI

Женский почерк

Вскоре после свадьбы полк пана Данилы перебросили в район Мирго-

рода. Его имение находилось неподалеку. Пришлось мне войти в дом,

где всем заправляла свекровь, пани Оксана, женщина строгая и суровая.

Сына она, правда, побаивалась. Неодобрение свекрови выражалось в

тысяче тех женских мелочей, которые мужчины, как правило, не

замечают. К тому же, занятый обустройством полка на новом месте, пан

Данило дома бывал мало.

185