Сказки по телефону

Усталый и немного удрученный, Тонино поплелся домой. Мама уже поджидала его. Она стояла на балконе и смотрела вниз.

— Мама, я здесь! — крикнул Тонино.

Но мама не увидела его. Не увидела и не услышала. Она с тревогой смотрела вдоль улицы поверх его головы, словно его совсем не было.

— Вот и я, папа! — воскликнул Тонино, когда устроился на своем обычном месте за обеденным столом.

Но папа с беспокойством взглянул в окно и пробормотал:

— Что же это так долго нет Тонино? Уж не случилось ли с ним чего?

— Да я здесь, я здесь! Мама! Папа! — кричал Тонино.

Но они не слышали его голоса.

Из глаз у Тонино потекли слезы, и он стал горько плакать. Но какой толк плакать, если этого все равно никто не видит?

— Не хочу я больше быть невидимкой! — жалобно причитал Тонино, и сердце его разрывалось от тоски. — Хочу, чтобы папа меня видел, хочу, чтобы мама меня бранила, хочу, чтобы в школе меня спрашивали! Хочу играть со своими товарищами! Ой, как плохо быть невидимкой! Ой, как плохо одному!

Он поплелся из комнаты, вышел на лестницу и медленно спустился во двор.

— О чем ты плачешь? — спросил его старичок, который сидел неподалеку и грелся на солнышке.

Тонино чуть не задохнулся.

— А вы меня видите? — спросил он.

— Конечно, вижу. Я тебя каждый день вижу, когда ты возвращаешься из школы.

— А я вас почему-то никогда не видел.

— Э! Я знаю. Меня никто не замечает. Старый пенсионер, один как перст… Кому из ребят придет в голову смотреть на меня? Я для вас все равно что человек-невидимка.

В этот момент с балкона донесся мамин голос: — Тонино!

— Мама! Ты меня видишь?

— Ох, лучше бы я тебя не видела! А ну, марш домой! Папа с тобой сейчас не так поговорит…

— Иду, мама, иду! — вне себя от радости крикнул Тонино.

— Значит, и ремня не боишься? — улыбнулся старичок.

Тонино бросился к нему на шею, поцеловал в морщинистую щеку и пробормотал:

— Вы меня спасли.

— Ну, уж тут ты, пожалуй, хватил через край, — сказал старичок.

Добрый Джильберто

Доброму Джильберто очень хотелось поскорее всему научиться. Поэтому он всегда очень прислушивался к тому, что говорили старшие.

Однажды он услышал, как одна женщина говорила другой:

— Вы только посмотрите на Филомену, как она любит свою маму. Она готова ей воду в ушах носить.

«Надо запомнить эти прекрасные слова», — подумал добрый Джильберто.

Через некоторое время его позвала мама и сказала:

— Джильберто, сходи-ка принеси ведерко воды из колонки.

— Сейчас, мама, — ответил Джильберто, а сам подумал: «Вот когда я покажу маме, как я ее люблю. Я принесу ей воду не в ведре, а в ушах».

Побежал он к колонке, подставил под кран голову и, когда почувствовал, что в ухо ему налилось полно воды, поспешил обратно. Воды в ухе набралось с наперсток, и, чтобы донести ее до дома, ему пришлось скособочиться и идти, прижимая голову к плечу.

— Ну, принес воды? — спросила мама. Она как раз собралась стирать.

— Вот, мама, — ответил запыхавшийся Джильберто.

Однако чтобы ответить, ему пришлось выпрямить голову, и вода, что была у него в ухе, конечно, вылилась и потекла по шее. Что делать? Пришлось ему опять бежать на колонку и наполнять водой другое ухо. Воды в нем набралось с наперсток, и Джильберто опять пришлось идти, прижав голову к плечу, но только теперь уже к другому. Но когда добрался до дому, вода все равно вытекла.

— Ну, принес ты, наконец, воды? — спросила мама. Она уже начала сердиться.

«Может быть, у меня слишком маленькие уши?» — подумал огорченный Джильберто. А мама между тем совсем вышла из себя. Она решила, что мальчишка бегает на колонку баловаться, и угостила его двумя звонкими оплеухами.

Бедняга Джильберто!

Он покорно стерпел эти оплеухи и решил, что в другой раз будет носить воду в ведре.

Слово «Плакать»

Эта история еще не случилась, но она непременно случится завтра. Какая история? А вот какая.

Завтра одна мудрая старая учительница построила своих учеников парами и привела в Музей Прошлых Времен, где были собраны прежние, теперь уже никому не нужные вещи, вроде королевской короны, шлейфа королевы или той развалины, которую в городе Монце называют трамваем.

На одной витрине лежало немного запылившееся слово

ПЛАКАТЬ.

Завтрашние ученики прочитали карточку и ничего не поняли.

— Синьора учительница, что это значит?

— Может быть, это древнее украшение?

— Может быть, это еще осталось от этрусков?

Учительница объяснила, что это слово встречалось когда-то на каждом шагу и причиняло боль. Она показала детям запечатанный пузырек, в котором хранились слезы, теперь уже забыли, чьи. Может быть, раба, избиваемого хозяином, а может быть, ребенка, у которого не было дома.

— Эти слезы похожи на воду, — сказали ученики.

— Но они обжигали и выедали глаза, — сказала учительница.

— Их кипятили перед тем, как употреблять?

Нет, ученики по-прежнему ничего не понимали и начали скучать. Тогда добрая учительница повела их в другие залы музея, где были выставлены вещи попроще, такие, как тюремная решетка, полицейская ищейка, — словом, такие вещи, о которых в Завтрашнем мире не было уже и помину.

Тлипликлиная лихорадка