Сказки Старой Эль

Когда повернули на тропку, ведущую к сторожке, Гвен решительно потянул корзину на себя.

– Давай я донесу, здесь уже не разойдёмся – узко.

Девушка согласно кивнула и помогла ему перехватить плетёную ручку.

Старик не ждал их – каменная кладка ворот, на которой он обычно сидел, пустовала. Гвен поставил на неё корзину и, стянув с плеч короб, пристроил его рядом.

– И давно ты его ученик? – тихо спросила девушка за его спиной.

– Как первый снег лёг, – так же тихо ответил юноша.

– Что ж ты даже имени моего не спросишь, Гвен Тилори?

– О… Так я знаю его, – он улыбнулся своим прежним мыслям о сердобольной кумушке, приглядывающей за стариком. – Ты – Марта.

– Да, – она радостно кивнула в ответ.

– Иди в дом, Марта. Я разложу хворост.

Когда Гвен зашёл в дом, там уже царила суматоха, словно накануне праздника. «Ну, конечно! – хлопнул он себя по лбу. – Послезавтра же Йоль, самое долгая ночь в году. А я так и не сходил в замок, – озноб пробежал дорожкой по спине. – Потом. Сегодня уже не успею». И он шагнул в разрумяненную жарким огнём очага комнату, наполненную запахами от многочисленных свёртков и горшочков, выставленных Мартой на узкий деревянный стол. Сама девушка развязала шаль, крест-на-крест схватывающую грудь, сбросила капор с каштановых кудрей и порхала вокруг.

– Здесь мёд, здесь масло, это запечённая с имбирём щука, это бараньи потроха с луком, горохом и сухарями, это бекон, это перетёртая фасоль с чесноком и дуанским перцем, это пирог с рябчиками – не спрашивай, как я его раздобыла! – а этот – с сушеными сливами, сутки вымачивала в вине, это луковая похлёбка, ещё горячая, – приговаривала она, снимая шерстяной лоскут с глиняного горшка с плотно привязанной крышкой. – А это – эль! Хозяин вчера только из пивоварни забрал.

Марта выгрузила тёмную пузатую бутыль на стол и победоносно оглянулась. Видно, она была очень горда собой. Вид Гвена, изумлённо глядящего на всё это изобилие, добавил ей ликования, и, бодро хлопнув в ладоши, она провозгласила:

– Садитесь к столу! Пока похлёбка не остыла. Вот хлеб, пшеничный, вот ржаные лепёшки, но их лучше на потом, с мёдом…

Гвен заворожённо шагнул от порога, наскоро сполоснул руки в тазу, вытер их об штаны и поспешил туда, куда его звали запахи – стойкий мясной дух, шедший от тушеной баранины, и сладковатый луковый, сплетённый с нотами лаврового листа, душистого перца и корицы, облаком поднимающийся над горшком. Уж больше года не сидел он вот так за предпраздничным столом, ломящимся от блюд, приготовленных на несколько дней вперёд.

– Садитесь, садитесь, – маленькая хозяйка наскоро освободила угол стола. – Пирог и потроха я после снесу в кладовку, и вот этот сыр, и масло, и орехи… Гвен Тилори, не стой столбом, доставай тарелки с полки! – прикрикнула она. – Похлёбка ждать не будет.

За едой Марта притихла, словно ручей, уснувший на зиму, и только ласково посматривала на старого короля, подмечая из его коротких реплик что-то, лишь ей одной известное.

Наутро Гвена ждал ранний подъём, сдобренный тёплыми лепёшками с мёдом и орехами да овсянкой, распаренной до непривычно мягких хлопьев.

– Доедай и пойдём скорее, – шепнула ему Марта. – Наберём остролиста и можжевеловых веток. Я умею плести венки. А тебе доводилось?

– Нет, – Гвен пожал плечами, вымакивая овсяное молоко кусочком лепёшки, – в городе так не принято. Мы покупали уже готовые.

– Ну уж омелу от падуба ты отличить сумеешь? – лукаво прищурилась она.

– Сумею. Только ни одного дуба ты здесь не найдёшь.

– Верно, – глаза её вмиг посерьезнели. – Мы спустимся в холмы. И повернём на запад. Далеко идти. Соберу нам с собой в дорогу, – она неловко дернула себя за завязки фартука и юркнула к подполу с припасами.

– Марта знает, куда идти. Но будь готов позаботиться о ней, если нужно, – старый король на мгновение оторвал взор от огня и встретился глазами с Гвеном.

– Хорошо, – кивнул тот, чувствуя, как враз вспотели ладони и тихонько закололо под ложечкой.

Едва они вышли в тёмное сырое утро, запахивая куртки и плащи, как вся домашняя уютная говорливость слетела с Марты: «Поспешим. Стоять холодно».

Марта шагала быстро, вглядываясь в зыбкую линию горизонта, в бледные звёзды медленно гаснущие одна за другой.

– Куда мы идём, Марта? Ты, верно, хорошо знаешь эти места. Выросла здесь?

– Мы идём в лес, – коротко ответила она, но, смягчившись, добавила. – Как придём, я всё расскажу тебе.

И он шёл, то пропуская вперёд невысокую девичью фигурку, закутанную в шаль, то нагоняя ее и шагая рядом. Утро постепенно разгоралось, птицы пели, встречая его, устраивали шумную возню в кустах. Гвен никогда не заходил так далеко на запад и не знал, что за бесконечными переливами серо-бурых холмов есть лес.

Но он был. Прозрачно-березовый вначале, с тёмными вкраплениями ельника в глубине, смешанный в середине. Росли здесь и дубы, оплетённые омелой, и падубы с звёздочками листьев и красными капельками ягод, дикая слива перемежалась с вишней и шиповником.