Скелеты в королевских шкафах

   Медальон успешно экранировал не только проклятие, но и ее сына. Так что отсрочка в несколько месяцев меня только обрадовала. Но стараясь быть вежливой, я сказала:

   - Я вам так благодарна за заботу, ваше величество. Вы так добры ко мне.

   - К чему эти церемонии, дорогая, мы же не чужие, - в глазах ее промелькнуло что-то странное. - Называй меня просто "мама". Я буду рада.

   - Но, наверно, это не совсем удобно. Я же еще не жена вашего сына, - попробовала я возразить. - И придворные не поймут такой фамильярности.

   - Тогда при посторонних ты обращаешься ко мне "ваше величество", а вот в кругу семьи я хочу, чтобы ты называла меня мамой. И это не обсуждается. Понятно? - стальные нотки в голосе королевы не позволяли даже подумать об отрицательном ответе.

   - Да, мама, - послушно сказала я. Только вот мне совсем не понравились взгляды, которыми обменялись ее величество и его высочество. Возмущенно-укоризненный - Гердера и торжествующий - королевы. И что же все это значит?

   - Так, теперь объясняю, как будем действовать с проклятием. Раз в неделю я понемногу буду его ослаблять, пока вообще не уничтожу. Будут сильные болезненные ощущения, возможна даже потеря сознания, но снять боль при этой процедуре я не могу. Точнее могу, но эффективность данной процедуры резко снизится, и мы будем снимать уже не два месяца, а лет двадцать. Так что придется потерпеть. Начнем? Садись в это кресло. Гердер будешь контролировать, чтобы она не упала. Твоя задача, Лиара, - постараться не терять сознание.

   И в мозг впились черные иглы боли. Они прошивали насквозь, выворачивая внутренности и выдалбливая голову изнутри. Боль. Боль. БОЛЬ. Это все, что я могла чувствовать. Казалось, что меня пропускали через все существующие виды пыток, возможно, даже не поленились придумать что-то персонально. Наконец, сознание милосердно меня покинуло...

                                                                * * *

   - Ну как? - спросил Гердер, стоя на коленях перед креслом, в котором лежала потерявшая сознание Лиара.

   - Очень хорошо. Я не ожидала, что она столько выдержит. Такими темпами мы и за месяц уложимся, возможно, даже быстрее.

   - Зачем ты соврала про обезболивание? Захотелось помучить? Я же знаю, что эффективность не настолько сильно снижается, как ты говорила!

   - Не в моих правилах причинять боль без необходимости, - высокомерно ответила королева. - В данном случае обезболивание действительно сильно замедлит и усложнит процесс. Проклятье висит давно и накрепко въелось в ауру. Кроме того, не забывай, что накладывал и снимает один человек, это тоже влияет.

   - Может, тогда обратиться к другому магу?

   - Кроме меня из живущих магов его вряд ли кто-нибудь сможет снять. Разве что только она сама, имея соответствующие знания. Предлагаешь подождать, пока она снимет проклятие и медальон самостоятельно?

   Гердер помолчал немного, затем спросил:

   - А что это ты за фарс устроила с "мамой"?

   - Мне показалось это забавным. Особенно, если к твоему отцу она будет обращаться "ваше величество", а ко мне "мама". И вообще, уноси ее отсюда. Девочке надо нормально полежать, прийти в себя. Кстати, я распорядилась подготовить для нее спальню рядом с твоей, ту с которой твоя имеет общую дверь.

                                                                  * * *

   Когда я пришла в себя, первое, что я увидела, это балдахин голубого бархата над головой. Затем в поле зрения вплыла голова кронпринца:

   - Дорогая, ты пришла в себя? Как ты себя чувствуешь?

   - Где я нахожусь?

   - Это твоя комната во дворце.

   - Моя комната?

   - Ну да, тебе как моей невесте, положены здесь покои, - он взял мою руку и стал ее нежно целовать, а у меня сил не было даже на то, чтобы ее забрать. Неимоверно хотелось пить, ломило все тело, а в голове была полнейшая пустота. Я все-таки сделала попытку приподняться, и мне даже удалось сесть на кровати. На прикроватной тумбочке оказался стакан с водой, я потянула к нему руку, рука начала дрожать как у запойного пьяницы.

   - Что это я? - воскликнул Гердер. - Мама же велела тебя напоить. Она лично накапала что-то в стакан и сказала, что тебе сразу станет легче.

   "Добить, значит, решила," - мрачно подумала я. - "Чтобы не мучилась. Может предложить все-таки снимать с обезболиванием? Двадцать лет до свадьбы я вполне могу подождать. Да что там двадцать, все пятьдесят!" Так плохо мне еще никогда не было, а при воспоминаниях о перенесенных пытках судорога передергивала все тело. Но я мужественно взяла двумя руками стакан и сделала первый глоток, который на вкус не отличался от обычной воды. Но вот эффект! После того как стакан опустел, на память о недавней экзекуции осталась только небольшая слабость.

   - В следующий раз будет намного легче. Мама сказала, что у тебя проклятие нестандартное и очень сильно прикипело к ауре, поэтому так все болезненно проходит. Но ты хорошо все перенесла, и есть надежда, что снять удастся быстрее, чем рассчитывали. И знаешь, - хитро улыбнулся он, - в этой кровати ты смотришься просто изумительно. Только вот одежды многовато, но это мы сейчас устраним.

   И его рука потянулась к шнуровке платья, что возмутило меня до глубины души.

   - Я тебе не жена, и не любовница, поэтому убери-ка руки от моей одежды.