Сходство

Эбби устремила на меня пристальный, умоляющий взгляд. Я единственная, к кому бы прислушался Раф. Если бы я подошла к нему тогда, обняла, это было бы личное горе, его и Лекси, а не война всех против всех, и на том все могло и кончиться. У него не осталось бы выбора. Я представила на миг, живо и явственно, как плечи его обмякают, руки обвивают меня, от него исходит тепло, рубашка пахнет чистотой и свежестью.

Я не двинулась с места.

– Ты, – сказал Раф то ли Дэниэлу, то ли Джастину, я не разобрала. – Ты!

В памяти у меня сохранилась четкая картина, шаг за шагом, будто вся сцена была тщательно отрепетирована. Может быть, потому, что я пересказывала эту историю столько раз – Фрэнку, Сэму, О’Келли, отделу внутренних расследований, – но, возможно, на самом деле все было не так. Но вот что я помню.

Раф бросился на Джастина, или на Дэниэла, или на обоих – длинным звериным прыжком. Зацепился за столик, опрокинув его, блеснули в воздухе брызги, покатились во все стороны бутылки, бокалы. Раф чуть не упал, но оттолкнулся рукой от пола, выпрямился. Я бросилась наперерез, схватила его за руку, но он оттолкнул меня. Я поскользнулась в луже и больно ударилась, падая. Джастин спрыгнул с кресла, протянул руки, оттесняя Рафа, но тот врезался в него с размаху, и оба повалились в кресло, Джастин в ужасе застонал, Раф подмял его под себя. Эбби одной рукой вцепилась ему в волосы, другой схватила за ворот, пыталась оттащить, Раф с воплем оттолкнул ее. И замахнулся, метя Джастину в лицо, я пыталась подняться с пола, у Эбби в руке оказалась бутылка.

Через миг нас будто разбросало в стороны взрывом. Я вскочила, Раф отшатнулся, выпустив Джастина, Эбби вжалась в стену. Дом застыл, погрузился в безмолвие – ни звука, лишь наше дыхание, тяжелое, прерывистое.

– Ну вот, – раздался голос Дэниэла. – Так лучше.

Он шагнул через порог, в комнату. Над его головой в потолке зияла дыра, оттуда с тихим шорохом сыпался ручеек штукатурки. В руках Дэниэл держал “Уэбли” времен Первой мировой – держал уверенно, привычно. И целился в меня.

– Брось сейчас же, – сказала я.

Мой голос прозвучал так громко, что Джастин издал какой-то странный писк.

Дэниэл посмотрел мне прямо в глаза, пожал плечами, вскинул бровь, будто извиняясь. Двигался он легко и свободно как никогда и казался почти радостным. Мы оба знали: выстрел услышали в микрофон Фрэнк и Сэм, минут через пять дом оцепит полиция с оружием, против которого допотопный револьвер дяди Саймона – детская игрушка. Надеяться больше не на что. Волосы лезли Дэниэлу в глаза, и, клянусь, он улыбался.

– Лекси? – изумленно выдохнул Джастин.

Я проследила за его взглядом – он смотрел на мои руки. Свитер у меня задрался, видны были повязка и корсет, а в руках я сжимала револьвер. Как достала его, не помню.

– Что за чертовщина? – выпалил Раф, задыхаясь, глаза у него были круглые. – Лекси, какого черта?

Эбби сказала:

– Дэниэл!

– Тсс, – ответил он мягко. – Все хорошо, Эбби.

– Где ты его взяла, черт подери? Лекси!

– Дэниэл, слышишь?

До нас долетел далекий вой сирен, их было несколько.

– Полиция, – сказала Эбби. – Дэниэл, тебя догнали.

Дэниэл откинул волосы с лица.

– Не так-то просто меня догнать, – сказал он. – Но так и есть, они уже близко. Времени у нас немного.

– Спрячь это, – попросила Эбби. – Прямо сейчас. И ты, Лекси. Если увидят…

– Опять же, – сказал Дэниэл, – не так все просто.

Он стоял за креслом Джастина, массивным, с высокой спинкой. Кресло и Джастин – оцепенелый, с полными ужаса глазами, вцепившийся в подлокотники, – служили ему щитом, закрывая его по грудь. А чуть выше темнело дуло, маленькое, грозное, нацеленное на меня. Верный выстрел у меня всего один, в голову.

– Эбби права, Дэниэл, – сказала я. Даже за креслом не укрыться – рядом трое штатских. Пока Дэниэл целится в меня, они в безопасности. – Спрячь. Как по-твоему, лучше, если они застанут нас мирно поджидающими их или вызовут спецназ?

Джастин попытался встать, ноги заскользили по паркету. Дэниэл, убрав одну руку с револьвера, с силой толкнул Джастина обратно в кресло:

– Сиди тут. Ничего тебе не будет. Я вас в это впутал, мне и распутывать.

– Что ты задумал? – взвился Раф. – Если ты решил, что все мы должны погибнуть смертью храбрых, то иди ты в…

– Тихо, – сказал Дэниэл.

– Положи, – я указала на револьвер, – тогда и я положу. Так?

В ту же секунду, как только Дэниэл переключился на меня, Раф схватил его за руку. Дэниэл шагнул в сторону, с силой ткнул его локтем в бок, по-прежнему держа меня под прицелом. Раф охнул, скрючился.

– Еще раз попытаешься, – сказал Дэниэл, – я прострелю тебе ногу. Я должен закончить дело, а ты мне мешаешь своими истериками. Сядь.

Раф повалился на диван.

– Ты спятил, – прохрипел он. – Неужели не понимаешь, что спятил?

– Пожалуйста… – подала голос Эбби. – Они уже близко. Дэниэл, Лекси, пожалуйста.

Сирены завывали почти рядом. Глухой металлический лязг отозвался эхом в долинах: одна из машин протаранила запертые ворота.