Читаем Скитальцы. Пьесы 1918–1924 полностью

Скитальцы. Пьесы 1918–1924

Андрей Александрович Бабиков , Владимир Владимирович Набоков

Все, все века, прозрачные, лепные тобой, любовь, снутри озарены, — как разноцветные амфоры… Сны меня томят, апокрифы земные… Века, века… Я в каждом узнаю одну черту моей любви. Я буду и вечно был: душа моя в Иуду врывается, и – небо продаю за грешницу… Века плывут. Повсюду я странствую: как Черный Паладин, с Востока еду в золотистом дыме… Века плывут, и я меняюсь с ними: Флоренции я страстный властелин, и весь я – пламя, роскошь и отвага!.. Но вот мой путь ломается, как шпага: я – еретик презренный… Я – Марат, в июльский день тоскующий… Бродяга — я, Байрон, – средь невидимых дриад в журчащей роще – что лепечет влага? Не знаю, – прохожу… Ловлю тебя, тебя, Мария, сон мой безглагольный, из века в век!.. По-разному любя, мы каждому из тех веков невольно цвет придаем, – цвет, облик и язык, ему присущие… Тоскуем оба: во мне ты ищешь звездного огня, в тебе ищу – земного. У меня — два спутника: один – Насмешка; Злоба — другой; и есть еще один Старик — любви моей бессмертный соглядатай… А вкруг тебя скользят четой крылатой два голубиных призрака всегда… Летит твоя падучая звезда из века в век, – и нет тебе отрады: ты – Грешница в евангельском луче; ты – бледная Принцесса у ограды; ты – Флорентийка в пламенной парче, вся ревностью кипящая Киприда! Ты – пленница священного Мадрида, в тугих цепях, с ожогом на плече… Ты – девушка, вошедшая к Марату… Как помню я последнюю утрату, — как помню я!.. Гречанкою слепой являешься – и лунною стопой летаешь ты по рощице журчащей. Иду я – раб, тоску свою влачащий… Века, века… Я в каждом узнаю одну черту моей любви; для каждой черты – свой век; и все они мою тоску таят… Я – дух пустынной жажды, я – Агасфер. То в звездах, то в пыли я странствую. Вся летопись земли — сон обо мне. Я был и вечно буду. Пускай же хлынут звуки отовсюду! Встаю, тоскую, крепну… В вышине моя любовь сейчас наполнит своды!.. О, музыка моих скитаний, воды и возгласы веков, ко мне… ко мне!..

Полюс
Драма в одном действии

…He was a very gallant gentleman.

Из записной книжки капитана Скотта

Внутренность палатки. Четыре фигуры:

Капитан Скэт, по прозванию Хозяин, и Флэминг полусидят,

Кингсли и Джонсон спят, с головой закутавшись.

У всех четверых ноги в меховых мешках.

Флэминг

Двенадцать миль всего, – а надо ждать… Какая буря!.. Рыщет, рвет… Все пишешь, Хозяин?

Капитан Скэт

(перелистывая дневник) Надо же… Сегодня сорок четыре дня, как с полюса обратно идем мы, и сегодня пятый день, как эта буря держит нас в палатке без пищи…