Сколько нам еще жить?..

— Товарищ командир, — взмолился Алексей, — вы хоть отвернитесь, пока я с ним разделаюсь… Надоел хуже горькой редьки. Хоть на другую заставу просись!..

— Отставить, рядовой Кравцов! Милые ругаются — только тешатся, — пошутил командир.

— Это он-то мне «милый»? — взвыл Алексей и ухватил друга за хрупкие плечи.

— Отпусти, медведь! — тщетно стараясь освободиться, засмеялся Вася.

— Кравцов! — повысил голос командир, — отставить!

— Есть, отставить, — нехотя ответил Алексей и отпустил друга.

«Хорошие ребята, — думал командир, — крепкая дружба у них, хотя и подначивают постоянно друг друга… А на границе без дружбы вообще нельзя!»

— Товарищ командир, — оборвал размышления начальника заставы высокий, худой красноармеец, — в отряде говорили, что едем на горную заставу, а вокруг пески да барханы… Барханы, да пески…

— Мы по старой дороге идем, — улыбнулся командир, — она раза в два короче. Пески скоро кончатся, потом небольшой перевал через горы и застава! Привыкаете к жаре?

— Человек ко всему привыкнуть может… Главное, чтобы не сразу, постепенно… Оно и пойдет, за милую душу!

Командир посмотрел внимательно на руки красноармейца:

— На заводе работали?

— Ага… В кузнечном цехе. По рукам определили?

— Приметные руки, — вздохнул командир. — Сам тоже на заводе работал, знаю… Фамилия-то как? Жалнин, кажется…

— Так точно, товарищ командир, рядовой Роман Жалнин!

В это время повар заколотил палкой в пустое ведро и протяжно закричал:

— Обе-е-е-д-д-д!!!

Красноармейцы зашевелились, забряцали котелками.

Пока Алексей выбрался из-под телеги, шустрый Вася был уже на ногах. Подхватив котелки, он бойко стучал ими.

— Бери ложку, бери бак, нету ложки — кушай так! Сиди уж, медведушка ты мой! Принесу кашки тебе…

— А не надорвешься, друг ситный! — ухмыльнулся Алексей.

— Ежели что — тебя кликну, — продолжая стучать котелками, ответил Вася, направляясь к кашевару.

Подойдя к котлу, Вася потянул воздух носом, завертел головой.

— Ребята, а каша-то, навроде, подгорела… Выходит, опростоволосился наш Гоша…

— В носу у тебя подгорело, — орудуя черпаком, откликнулся повар. — Ежели подгорела, так можешь не жрать, никто тебя просить не станет. Может тебе рябчиков в сметане приготовить?

Вася, не реагируя на слова повара, снова стал усиленно втягивать воздух.

— Ребята, а ведь верно, каша-то рябчиками пахнет. Молодец, Гоша, куроед ты наш самарский! А насчет того, что пригорело — шучу… Каша у тебя всегда — высший сорт. Счастливая у тебя жена будет… А ежели ты еще и стирать умеешь, так вообще цены тебе не будет!

— Да подходи ты, клоун, — заулыбался повар, — не можешь, чтобы не почудить… Подставляй котелки!

— Слышь, Гоша, — серьезно произнес Вася, — ты наши с Лешкой порции раздели на три части… Сюда положи две, а в этот — одну… Понял?

— Это мы могем, — отозвался повар, — все дружка подкармливаешь?

— Такому медведю, знаешь, сколько надо? Я-то маленький, мне хватит! Не плохо, ежели ты от себя чуток добавишь…

Повар вздохнул, но добавил в один из котелков ароматной пшенной каши…

Вася взглянул на раскрасневшееся лицо кашевара, крупные капли пота, что выступили на лбу, белесые ресницы, задушевно сказал:

— Спасибо, Гоша! Век твоей доброты не забуду. Отслужим, обязательно ко мне в гости поедем. Отличной кашей накормлю — ешь сколько хочешь…

— Только мяса не забудь положить, — усмехнулся повар.

— Да что там мяса — рябчиками в сметане угощу!

Когда Вася вернулся, Алексей встретил его шутливыми словами:

— Ну ты и ходишь! Я уж грешным делом подумал — не свалился ли ты с котелками… Жду-жду, а тебя все нет и нет…

— К Ромке Жалнину завернул, — стараясь говорить как можно равнодушнее, ответил Вася. — Насчет лошадок с ним поговорили, то да се… Ну, и ополовинил свой котелок… Держи вот свой, ешь пока не остыла!

— На такой жарище — разве остынет. Ставь на песок, все одно как на печке будет.

Алексей, вооружившись ложкой, заглянул в котелок:

— Что-то расщедрился Гоша, — не приступая к еде, заявил он.

— Находит на него иногда, — равнодушно ответил Вася, — совесть, вроде, пробуждается… Ты, давай, ешь, чего раздумываешь?..

— Покажи свой котелок, — протянул руку Алексей.

— Я же говорю, что почти половину уже навернул, — обиделся Вася, — чего пристаешь?

Алексей молча отобрал у него котелок; переложил в него кашу из своего и, поставив на песок между собой и другом, твердо заявил:

— Сколько раз говорил — не мудри, друг ситный! А, ну, начинай — ложку ты, ложку — я! Поехали!

— Да говорю тебе — я уже ел. Нам Гошка поровну наложил…

— Вася! — медленно произнес Алексей. В голосе его на этот раз послышались стальные нотки. Видимо, Вася понял это и, вздохнув, погрузил ложку в кашу…

Когда поели, Вася вздохнул:

— Вот и расправились… Ты ложись, всхрапни чуток…

— А ты опять письма писать будешь? Каждый день строчишь. Неужто все о любви?

— Почему? — удивился Вася, — о разном пишу, вот о тебе недавно написал.

— Это чем моя личность заинтересовала тебя?

— Пишу, что есть у меня друг, Медведушка… Что мы постоянно вместе. И если тебя кто обидит — со мной дело будет иметь!

— Ну, тогда я спокоен! — засмеялся Алексей, — ежели что — за тебя спрячусь…