Сколько нам еще жить?..

— Представляешь, Айнур, что было бы, если все ребята с заставы были такими, как этот художник и его друг? Нарушители так бы и прыгали как зайцы через границу! Нет, надо обязательно доложить начальнику заставы!

— Хватит тебе, Гозель, — неожиданно оборвала Айнур, — а то они еще подумают, что ты такая злая…

Айнур тихо засмеялась. Смех у нее был мягким, с переливами. Андрею показалось, что несколько голубей воркуют у него под окном в деревне, где он бывал в детстве у бабушки. Повеяло вдруг чем-то родным, близким… Ему захотелось, чтобы смех этой стройной туркменки звучал долго-долго…

Глядя на Айнур, рассмеялись все. Гозель сквозь смех сказала:

— Пусть думают, что я злая… Я такая и есть!

— На злую вы не похожи, — неожиданно заявил Ширали.

— Почему? — спросила Айнур.

— Злого человека можно без слов узнать, — серьезно добавил Ширали, — стоит только в глаза посмотреть внимательней…

— Учтите, девушки, это художник говорит, — сказал Андрей, — взгляд у них особый — сразу все схватывает…

— Ох, как мне нужен художник, — воскликнула Гозель. — Будьте шефом нашего детсадика! Помогите малышам. Нарисуйте на стенах зайцев, медвежат, лисичек! Ну, что вам стоит?

Друзья переглянулись, чуть заметно кивнули друг другу.

— Можно, — ответил Ширали, — только надо с начальником заставы договориться. Чтобы разрешил в свободное от нарядов время.

— Наш председатель Кушван-ага с кем угодно общий язык найдет, — заверила Гозель.

— Мы — вам, вы — нам, — улыбнулся Андрей.

— Ой, Айнур, он как продавец Мамед, торговаться начинает, — произнесла Гозель.

— Мы вам — зайчиков и медвежат нарисуем, а вы нам — хорошие книги из библиотеки… Идет?

— Идет, — согласилась Айнур.

— Может у вас в библиотеке есть материал об Алексее Кравцове, чьим именем названа наша застава…

— Ребята уже спрашивали, — ответила Айнур, — но я ничего не нашла… Можно будет сделать запрос в республиканскую библиотеку. А зачем вам?

Ширали и Андрей переглянулись. Вспомнили, об уговоре — не посвящать никого о задуманном.

Молчание затянулось, Гозель подняла палец, торжественно изрекла:

— Военная тайна!..

— Никакой тайны нет, — ответил Ширали, еще раз переглянувшись с другом и, уловив его едва заметный кивок, — просто интересно нам, что это за парень был? Как все тогда произошло? Рассказывали об этом, но нам хотелось бы подробнее…

— Вам с Кучук-ага надо поговорить, — посоветовала Айнур. — Его ходячим архивом зовут — столько он всего помнит.

«Из сообщения Главного управления пограничных войск в МИД СССР о резком сокращении поступления воды в р. Атрек.

28 июня 1947 г.

По сообщению начальника пограничных войск Туркменского округа резко сократилось поступление воды в р. Атрек, что поставило под угрозу водоснабжение Кизыл-Атрекского и Гасан-Кулийского районов Туркменской ССР. Сокращение поступления воды объясняется по-видимому тем, что иранцы на своей территории перекрыли р. Атрек в ее верхнем течении в целях увеличения расхода воды для полива своих посевов.

Неоднократные попытки нашего пограничного комиссара встретиться с пограничным комиссаром Ирана майором Вахрави или его помощником капитаном Надери были безрезультатными. Последние от встречи под разными предлогами уклоняются.

27 июля сего года иранскому пограничному комиссару направлено письмо с просьбой обеспечить нормальное поступление воды на нашу территорию.

Учитывая необходимость срочного разрешения этого вопроса, просим принять необходимые меры по дипломатической линии.

Генерал-майор Стаханов».

— Сколько ему лет? — спросил Ширали.

— Никто точно не знает, — развела руками Гозель, — говорят, около девяноста…

— Он еще жениться собирается, — улыбнулась Айнур.

— Молодец, аксакал! — одобрил Андрей. — Мы его знаем, когда присягу принимали, он рассказывал о подвиге Алексея Кравцова. Нам более подробней надо. А кем он работал?

— Учитель он! И знаете, какой был сильный. Рассказывали, что подъедет бывало к арыку на ишаке, а тот в воду не идет — боится. Тогда Кучук-ага схватит его за ноги, взвалит на спину и перенесет через арык!.. — сообщила Гозель.