Сколько нам еще жить?..

В одной из комнат, подложив подушку под бок, лежал на ковре пожилой туркмен с обрюзгшим лицом, острыми, настороженными глазами. Перед ним на клеенчатом дастархане стояла вазочка с изюмом, блюдце с конфетами, тарелка с вареной тыквой двух сортов, дашкяды — темной и твердой, пловкяды — мягкой и желтой. Крышки двух фарфоровых чайников были привязаны к ручкам белыми шнурками. В расписных пиалушках колыхался свежезаваренный чай. Ближе к гостю стояла бутылка коньяка и две тонкие хрустальные рюмки, одна из которых была полна.

«Чабан не пьет, — мелькнула мысль у Андрея, — значит, гость употребляет. Коньяк армянский, такого в сельском магазине нет. Выходит — с собой привез…»

«Где же я его видел? — напряженно думал Ширали. — Эти бегающие масляные глаза, плутоватую улыбку, желтые зубы… А ведь видел, это точно… То, что он в селе не живет, это факт… Так откуда этот тип, и что его с Бекмурадом связывает?.. Что у них за дела?»

Обильный пот покрывал лицо, скатывался по многочисленным морщинам гостя. Глаза быстро уставились в сторону пограничников и тут же опустились к пиале с чаем.

Когда обменялись традиционными приветствиями, Андрей спросил:

— Прошу предъявить документы…

— Ай, чаю сначала выпейте, потом о делах поговорим, — предложил незнакомец. — Или может, — он кивнул на бутылку и многозначительно улыбнулся.

— Служба у них… Нельзя, — хмуро произнес Бекмурад.

— Какая служба без чая, — настаивал гость.

— Документы! — строго повторил Андрей.

— Ай, людям верить надо, — криво ухмыльнулся незнакомец и, запустив руку в пиджак, лежавший рядом, вытащил из кармана паспорт в кожаной тисненой обложке. Не вставая с ковра протянул Андрею.

— Вот мой паспорт, держи…

Стоило Андрею сделать два шага и он мог бы взять документ. Но пограничник продолжал стоять…

«Встать! — мысленно крикнул он, — у тебя в руках не шпаргалка, не справка какая-то, а советский паспорт! Он уважения к себе требует, так же как звезды на наших панамах!.. А ты развалился как боров… Встать, паразит!!!»

Толстяк повернулся к Ширали, словно прося у него поддержки или предлагая паспорт. Но встретил такой обжигающий взгляд, что сразу засуетился, быстро встал, подошел к Андрею.

Паспорт был в полном порядке, прописка, фотография, штамп проживания в запретной зоне. Незнакомец был из соседнего села. Андрей и Ширали видели его впервые, хотя знали многих жителей и там. Просмотрел паспорт и Ширали.

— Зачем приехали? — поинтересовался Андрей.

— Родственник мой, — ответил за гостя Бекмурад. — Давно не виделись, вот и приехал. Разве нельзя?

— Почему нельзя, можно… Значит, Хемра Курбанович?

— Хемра Курбанович, — согласился с улыбкой толстяк. — Может, чаю все-таки выпьете?

— В другой раз, — поблагодарил Ширали, — а сейчас времени нет!

Толстяк сожалеюще развел руками, сокрушенно покачал головой, но промолчал.

Когда пограничники ушли, хозяин и гость долго сидели молча. Только прихлебывали чай и отдувались, а гость еще вытирал лицо большим цветастым платком. Бекмурад взглянул на него и сердце вдруг тоскливо заныло: платок, как две капли воды, походил на тот, что забыл когда-то отец у «тайника»… С того далекого дня все и пошло кувырком!.. Как хотелось Бекмураду вернуть прошедшее время… Почему он не настоял тогда, чтобы отец перед переходом границы разделил содержимое заветного мешочка. Надо было вместе с братом упросить! Жил бы сейчас за кордоном, пользовался почетом, уважением, а не пас колхозных овец! Брат там тоже пасет чужие отары, потому что без денег явился! Если бы не терьяк — совсем бы нищим был… Да… терьяк… Не просто так заехал Хемра Курбанович к чабану. Почти весь терьяк попадал в его цепкие руки. Платил хорошо, понимал всю сложность и трудность контрабандных дел…

— Это и есть тот гяур, который украл твою дочь? — вывел чабана из задумчивости голос Хемра Курбановича. — Парень видный… Хорошие внуки будут…

С этими словами Хемра налил себе рюмку, кивнул хозяину:

— Может, выпьешь? Легче будет… Попробуй…

Бекмурад молча покачал головой.

Хемра одним махом опрокинул коньяк в рот, поморщился и, закусывая тыквой, усмехнулся:

— А внуки-то, Бекмурад, на уруса будут похожи…

— Ты бы хоть помолчал! Если свои издеваются, что же от чужих ждать? — буркнул недовольно чабан.

— Да я ничего, — заюлил Хемра, — просто так… Может тебе жалобу написать в Ашхабад? Я помогу…

— На кого жалобу? — поднял опущенную голову Бекмурад.

— На пограничников…

— Они что — в сундук ко мне забрались или овцу из отары утащили? Чтобы надо мной люди смеялись? И так позор на все село… Узнать бы адрес, поехать и на аркане бы ее притащил!

— Прошли те времена, уважаемый Бекмурад. Дети перестали родителей слушать, творят, что угодно, покарай их аллах!..

Помолчали, слушая, как в комнате назойливо гудят мухи и где-то далеко урчит машина. Бекмурад налил гостю свежего чая. Толстяк отхлебнул, захрустел конфетой, взглянул на чабана.

— Если она далеко, то он близко… Такой позор можно только кровью смыть… А его не станет — Айнур домой вернется. Зачем она чужим людям?..

Прежде чем ответить, Бекмурад оглянулся на дверь, покосился на окна.