Сколько золота в этих холмах

Люси подходит ближе. След на самом деле – только полследа. Два пальца, часть лапы размером едва ли больше блюдца. Это оставила какая-то кошка поменьше – рысь или даже крупный домашний кот.

Анна говорит что-то про свое сердце, которое бьется как сумасшедшее, а Люси вторит ей, словно ее собственное сердце не бесстрастно и лениво, словно старые разочарования не мучают ее. Она может развернуться и сказать толпе правду об этом следе, увидеть, как погрустнеют их лица. Но. Она уже рассказала свою историю в Суитуотере. «Сирота. Подброшенная на порог. Не знаю, кто мои родители. Осталась только я». Эта девочка не знает тигров.

– Я думаю, если бы ты была животным, – говорит Анна, – то непременно тигром. Самым милым и добрым из них.

Люси целует Анну в макушку. Цветы, теплое молоко. Утешительный запах детской. Она протягивает руку, чтобы помочь Анне встать.

– Конечно, – говорит Анна, беря ее руку, – нам бы пришлось срезать тебе когти.

От жары сок и кровь поднимаются быстрее. Рука Люси, такая скользко-потная, держит руку подруги. Кто может обвинить ее в этот жаркий день в том, что она теряет хватку? Даже провожатый не почувствует крамолы, если она разожмет пальцы и Анна шлепнется на слякотную землю, а ее чистое белое платье пропитается бурым цветом земли.

Люси так быстро поднимает Анну, что их плечи сталкиваются. Анна снова поворачивается к толпе, а Люси остается за ее спиной, вытирая потную ладонь. На некотором расстоянии от первого есть и второй след. Не лапы – остроносого ботинка.

– Ваша сестра уходит, – говорит провожатый, оглядывая ее. Первый взгляд быстрый. Второй продолжительный. Он разбирает Люси на части – глаза, нос, рот, волосы. Подсчитывает особенности ее лица, делающие ее непохожей на других. К этому времени Люси уже проходит мимо него, берет подругу под руку. Сзади их не отличишь одну от другой.

* * *

Итак, нет никакого тигра, никакого страха, никакого кризиса, чтобы отвлечь Люси от того, чего она опасалась всю неделю. Стремительный поезд приходит точно по расписанию. Он пронзительно свистит на всю станцию. Рельсы дрожат, с тополей падают листья. Анна говорит что-то, но ее слова заглушает стук колес.

Люси одними губами произносит слова, которые надеется услышать: «Я решила не выходить замуж».

«Что?» – видит она движение губ Анны, когда на станцию проникает запах куриного помета.

Рядом с Люси останавливается товарный вагон, из щелей в его стенках летят перья, и хотя одна часть Люси остается на платформе, другая ее часть плетется в мрачную хибарку на краю долины. Она чувствует, что Анна поддерживает ее, спрашивает, что с ней случилось.

Люси проглатывает желчь. «Я в порядке, вот только этот поезд напомнил о времени, когда мы жили в курятнике. Куриное говно наверняка попадало в мою еду и под одеяло».

– Да что-то пить захотелось.

Анна предлагает нанять коляску. Сегодня даже доброта горчит, портится на летней жаре. Лето – самый нелюбимый сезон Люси. Как тяжело оно тащится. Какое оно влажное. Она пять лет прожила в этом городе, но ее все еще переполняет тоска по понятному миру, четко поделенному всего на два сезона: засушливый и дождливый. Она стоит, отказываясь от помощи Анны. Говорит, что пойдет назад одна.

– Нет, ни в коем случае! – кричит Анна. – Милочка, ведь тигр же. Если ты уйдешь, я тут умру от волнения. Ты не должна… ты не можешь…

Для протестов слишком жарко, к тому же протестовать бессмысленно, поскольку Анна все равно настоит на своем. Люси садится.

– Ну вот. Смотри. Я буду ждать на этой скамье.

Она противится странному желанию заурчать.

* * *

Хотя станция переполнена, Анна умудряется первой протолкаться к двери вагона, когда та открывается.

Светлые волосы Чарльза гармонично сочетаются с темными кудрями Анны, его подбородок гармонично нависает над ее макушкой, его золотые часы гармонично сочетаются с ее золотыми кольцами, его провожатый гармоничен ее провожатому. И самое главное, они гармоничны своему поведению на платформе: расположились они посредине, словно тут нет пассажиров, которые вынуждены их обходить, словно никому не мешают их выставленные в стороны локти, широко расставленные ноги. Анна в смехе закидывает назад голову, и какая-то женщина отпрыгивает от ее разлетевшихся кудрей, сбрызнутых, как знает Люси, розовой водой.

Вскоре на пустой платформе остаются Анна, Чарльз, их провожатые и Люси. Время ползет. Лучи солнца падают на скамью. Складки платья Люси помялись от пота.

Наконец появляется одинокая тележка. Помощник мясника пришел за своими курами. Краснолицый, с перекошенным воротником, он, пытаясь открыть дверь товарного вагона, стоит слишком близко к Люси. Она подается в сторону, чтобы избежать столкновения с ним, и тут дверь распахивается. Ветер, несущий песок, надувает ее платье.

Рука Чарльза упала на талию Анны. Ни она, ни он не замечают суматохи.