Скорбь сатаны

Я думаю, что я потеряла сознание… так как я нашла себя лежащей на полу. Острая и мучительная боль пробежала по моему телу и заставила меня вскочить на ноги… Я до крови кусала губы, чтоб не закричать от испытываемых страданий и не встревожить дом.

Когда пароксизм прошел, я увидела мою мать, стоявшую почти рядом со мной, безмолвно следившую за мной со странным выражением удивления и раскаяния. Я прошла через нее и возвратилась на этот стул, где я теперь сижу; я теперь спокойнее, и в состоянии постичь, что она — только призрак, фантазия моего собственного мозга; я воображаю, что она здесь, тогда как знаю, что она умерла.

Неописуемые муки сделали из меня на несколько минут корчащееся, стонущее, безмолвное существо. Действительно, эта микстура смертоносна; страдание ужасно… ужасно… Оно свело судорогой каждый член и заставило трепетать каждый нерв.

Взглянув в зеркало на лицо, я вижу, что оно уже изменилось. Оно осунулось и посинело — вся розовая окраска губ исчезла, глаза неестественно двигаются… Около углов рта видны синие знаки, как и на висках, и я замечаю необыкновенно сильное биение вен у горла. Каковы бы ни были мои мучения, теперь нет лекарства — и я решила сидеть здесь и изучать до конца мои черты. „Жница, имя которой Смерть“, наверное, близко, готовая собрать своей рукой скелета мои длинные волосы, как сноп спелого хлеба… мои бедные прекрасные волосы! Как я любила их блестящую волну и расчесывала их, и обвивала их вокруг своих пальцев… И как скоро они будут, подобно плевелам, в черноземе!

Пожирающий огонь пылает в моем мозгу и теле, я вся горю, и во рту у меня пересохло от жажды; я выпила несколько глотков холодной воды, но легче мне не стало. Солнце ярко светит на меня, как открытая печь… Я пробовала встать, чтобы опустить шторы, но не нашла в себе сил подняться. Сильный свет ослеплял меня; серебряные туалетные ящики на моем столе сверкают, как лезвия сабель. Это благодаря могучему усилию воли я в состоянии продолжать писание; моя голова кружится, и что то душит меня за горло…

Минуту тому назад, я думала, что уже умираю. Нестерпимые боли разрывают меня и я позвала бы на помощь, если бы могла… Но голоса больше нет, я могу только шептать… Я повторяю свое имя, „Сибилла“, „Сибилла“, и едва слышу его. Моя мать стоит рядом со мной, она как будто чего-то ждет, мне кажется, что она только что сказала:

— Пойдем, Сибилла! Пойдем к твоему возлюбленному!..

Но меня опять окружила тишина, какое-то бесчувствие овладело моим телом, и боли я не ощущаю, но я вижу свое лицо в зеркало и знаю, что это лицо умершей! Теперь скоро настанет конец, еще несколько тяжелых вздохов и я буду на покое. Я рада этому: этот мир и я, мы никогда не были друзьями, я убеждена, что если бы мы знали до рождения, что такое жизнь, мы никогда бы не захотели жить, но нас не спрашивают.

Безумный страх внезапно охватил меня. Что, если смерть не то, что говорит наука, что если она переход к иной жизни? Неужели я теряю одновременно и разум и храбрость… Откуда явилось это странное сомнение, неожиданно вкравшееся в мой ум… Я начинаю недоумевать… Необъяснимое сознание неизбежного ужаса медленно подкрадывается ко мне… Я физически больше не страдаю, но что-то сильнее физической боли угнетает меня… Описать это чувство я не могу… Я умираю. Я умираю… Я утешаю себя этой мыслью… Через некоторое время я буду слепа, глуха и бесчувственна… Отчего же окружающее меня безмолвие внезапно оглашается странными звуками? Я прислушиваюсь и ясно различаю крик бешенных голосов, отдаленный гул сильного грома…

Моя мать стала ко мне еще ближе, она протягивает мне руку.