Скорбь сатаны

Матросы отнеслись ко мне крайне сочувственно. Капитан уступил мне свою каюту, и пароходный доктор ухаживал за мной, с усердием, уступавшим лишь его любопытству; он хотел узнать, откуда я прибыл, и где случилось крушение судна, на котором я находился?.. Но я продолжал молчать, лежа в койке без движения, почти без сознания, признательный за оказанные мне услуги, но радуясь, что временно я мог не говорить; ибо я был поглощен собственными мыслями, мыслями слишком торжественными и значительными для праздного разговора. Меня спасли, мне возвратили жизнь, и я знал для чего! Поглощающая меня забота состояла в том, чтобы искупить свое прошлое и совершить дельное добро там, где доныне я бездействовал.

Наконец настал день, когда я достаточно оправился, чтобы сидеть на палубе и с ревностным взором следить за приближающимися берегами Англии. Мне казалось, что я прожил столетие с тех пор как оставил родину, и действительно для меня прошло столетие, ибо время считается только тем, что переживает душа, ничем другим! Я был предметом любопытства и интереса пассажиров, так как до сих пор еще не произнес ни слова. Погода стояла тихая и ясная; солнце радушно светило и вдали белеющий край «счастливого острова», как прозвал его Шекспир, блестел как алмаз, купающийся в море. Капитан прошел, взглянул на меня, одобрительно кивнул головой и после минуты колебания заговорил:

— Я рад видеть вас на палубе. Что же, вы почти оправились? — Я улыбнулся еще слабой улыбкой.

— Может быть — продолжал он — теперь, когда мы так близки к месту назначения, вы скажете нам свое имя? Нам не часто приходится находить живого человека в волнах Атлантического Океана.

Атлантического Океана? Как я попал туда? Я даже не смел над этим задумываться.

— Мое имя? — пробормотал я, заговорив от удивления, (как странно! все последнее время я совершенно забыл, что у меня есть имя, и еще кое-какие другие принадлежности), конечно, мое имя — Джеффри Темпест.

Глаза капитана широко открылись:

— Джеффри Темпест? Бог мой!.. Мистер Темпест, бывший миллионер?

В свою очередь я изумился.

— Бывший? — повторил я, — что вы хотите сказать?

— Неужели вы ничего не слышали? — в волнении спросил капитан.

— Слыхать? я ничего не слыхал с тех пор как покинул Англию, несколько месяцев тому назад, в сопровождении друга на его же яхте; мы совершили длинное путешествие… странное путешествие, и потерпели крушение… остальное вы знаете; я обязан вам за своей жизнью; никакие новости еще не дошли до меня…

— Силы небесные, — перебил меня капитан, — грустные новости обыкновенно распространяются быстро, но в этом случае… сознаюсь, не очень неприятно, что вы узнаете несчастье от меня. — Он запнулся с озабоченным лицом. Я улыбнулся недоумевая.

— Говорите, — сказал я, — не думаю, чтобы вы могли сообщить мне что-нибудь, что теперь особенно расстроило бы меня. Я знаком с хорошей и дурной стороной жизни, уверяю вас!

Капитан нерешительно взглянул на меня… потом ушел и вскоре вернулся с американской газетой в руках. Он протянул ее мне и молча указал на передовицу. Тут крупными буквами было напечатано следующее: «Разорившийся миллионер! Колоссальные надувательства. Бесстыдные подделки. Обман Бентама и Эллиса».

Первую минуту, моя голова закружилась, потом я начал читать и скоро усвоил положение дела. Уважаемые поверенные, которым я смело поручил ведение своих дел во время моего отсутствия, не смогли противостоять против соблазна стольких миллионов и превратились в рядовых жуликов. Имея дело с тем же банком, что и я, они не постеснились подделать мою подпись, и снять с моего счета огромные суммы, которые поместили в дела, лично их касающихся; в конце концов, они удрали, оставив меня почти таким же бедным, как до получения моего наследства. Я отложил газету и посмотрел на доброго капитана, следившего за мной почти с материнской заботливостью.

— Благодарю вас, — сказал я — эти мошенники были моими поверенными; могу сказать без запинки, что я жалею их больше себя. Вор всегда остается вором; а бедный человек, если он честен, стоит выше богатого вора. Деньги, которые они украли, принесут им больше несчастий, чем наслаждения, в этом я убежден! Если эта статья верна, то они уже потеряли массу денег в неверных делах, и Бентам, которого я считал за человека в высшей степени осторожного и предусмотрительного, вложил огромную сумму в разработку уже иссякшего золотого прииска. Подделка моей подписи была, видимо, сделана очень ловко… но что за потеря времени и труда. Оказывается, что и мои вклады никуда не годятся. Ну и что же? Все равно; я должен начать жизнь сначала, вот и все?

Капитан изумился.

— Вы, кажется, еще не понимаете всей серьезности поразившего вас несчастья, мистер Темпест, — сказал он. — Вы принимаете это известие чересчур спокойно; впоследствии вы заговорите иначе.

— Надеюсь, что нет, — ответил я с улыбкой. — Никогда не следует смотреть на худшую сторону положения. Уверяю вас, что я вполне усваиваю то, что случилось. В глазах света, я разорен, я это понимаю.