Скорбь сатаны

— Да, — ответила она тихо, — но мы сами создали это ощущение; мне кажется, Джеффри, что вы благороднее меня и что вы внутренне содрогаетесь от моих теорий. Может быть, если бы вы поняли это раньше, вы не женились бы на мне. Вы говорите о лучшей стороне любви, но по мне ее нет, все грубо и отвратительно. Как поэты лгут! Их следовало бы повесить за их восторженные и наглые выдумки, они внушают веру и надежду слабым женским сердцам, в дни юности девушка читает их любовные рапсодии и воображает, что любовь, действительно, такая, как ее описывают, божественная, бессмертная, но, увы, грубый палец прозы дотрагивается до крыльев поэзии, и все разлетается, оставляя горечь и ужас полного разочарования.

Я продолжал держать Сибиллу в своих объятиях, как тонущий человек держит щепку в желании спастись от морской бездны.

— Но я люблю вас, Сибилла, дорогая, я люблю вас, — сказал я страстно.

— Вы любите меня, да; я знаю, но как? Ваша любовь противна даже вам самим. В ней нет ничего идеального; это любовь мужчины, другими словами любовь животного! К тому же животная любовь кратка, и после насыщения ничего не остается, ничего, Джеффри! Кроме вежливого обращения друг с другом, которое мы, надеюсь, сумеем сохранить, по крайней мере, в глазах общества.

С этими словами, Сибилла отстранилась от меня и пошла по направлению к дому.

— Пойдемте, — прибавила она, поворачивая ко мне голову с неподдельной грацией, свойственной ей одной, и не огорчайтесь. Вы заплатили за меня дорого… но пока я ношу только драгоценности, подаренные вами, и не требую других подарков кроме тех, которыми вы меня награждаете: прибавляю еще, что мое искренне желаете отдать вам, насколько возможно, всю стоимость ваших денег.

— Сибилла, вы убиваете меня, — воскликнул я изведенный и несчастный, — неужели вы думаете, что я так низок…

— Вы не можете не быть низким, — прервала меня Сибилла, — потому что вы мужчина, а я низка, потому что я женщина! Если бы мы веровали в Бога, то мы нашли бы, пожалуй, другой путь для жизни и любви, но ни вы, ни я, мы в Него не верим. Вокруг нас все утверждают, что люди просто животные, так не будем же стыдиться наших животных инстинктов!

Полноте грустить, Джеффри; отбросьте мучающую вас совесть, как вы бросили книгу, которую я читала, и утешьтесь тем, что большинство мужчин радуются, когда они делаются жертвами скверной женщины. Вас следует поздравить с вашей женой, тем более, что у нее широкие понятия и что она готова дать вам полную свободу, конечно, с тем, чтобы вы дали ей такую же. В наше время все браки таковы, по крайней мере, в высшем обществе, иначе выдержать этот гнет было бы невозможно! Пойдемте.

— На таких условиях мы жить вместе не сможем! — воскликнул я сдавленным голосом, идя рядом с ней к вилле.

— Нет, сможем, — ответила Сибилла, и насмешливая улыбка заиграла вокруг ее рта. — Мы можем делать то же, что другие: нет никакой надобности, чтобы мы играли в идеальных супругов; нас бы возненавидели, вот единственный результат, которого мы бы достигли. Лучше быть популярным, чем нравственным! Добродетель награждается редко. Но вот и наш интересный немец лакей, он спешит доложить нам, что обед готов. Пожалуйста, Джеффри, не ходите с таким мрачным лицом, мы не ссорились, и потому было бы глупо дать это ложное понятие нашим людям.

Я ничего не ответил. Мы взошли в дом и сели обедать. Сибилла говорила много и весело, а я отвечал лишь краткими словами. После обеда мы вышли опять в сад, чтобы слушать оркестр, играющий на иллюминованной террасе гостиницы. Сибилла была знакома со многими, и все преклонялись перед ее редкой красотой и изяществом; пока она разговаривала то с одним, то с другим, я сидел в угрюмом одиночестве и следил за ней не то с удивлением, не то с ужасом. Ее красота казалась мне красотой ядовитого цветка, чудного по форме и окраске, но смертельного для того, кто вдохнет его аромат. И в ту же ночь, когда я держал ее в своих объятиях и слышал биение ее сердца на моем сердце, ужасный страх охватил меня, страх, что когда-нибудь я убью ее на своей груди, убью, как убил бы вампира, высосавшего из меня всю мою кровь и всю мою силу.

Глава двадцать седьмая

Мы окончили наше брачное путешествие раньше, чем предполагали и вернулись в Виллосмир в середине августа. В моем уме родилась мысль, давшая мне какое-то необъяснимое смутное утешение…

Я решил познакомить жену с Мэвис Клер и надеялся, что мягкое влияние милой счастливой женщины, жившей как птичка в своем гнезде, так близко к моим владениям, окажет благотворное действие на Сибиллу и вылечит ее от безжалостного анализа и презрения ко всем высоким идеалам.