Скорбь Сатаны

– Хорошо! – беспечно согласился я, не желая его обидеть. – Будь по-вашему! Но клянусь, что все это кажется мне каким-то дьявольским волшебством!

– Что именно? – невозмутимо спросил он.

– Все! Танцовщицы, бесчисленные слуги и пажи – их, должно быть, было две или три сотни! Невероятные живые картины, иллюминация, ужин – говорю же вам, все! И невероятнее всего, что все эти люди исчезли так быстро!

– Что ж, если вы называете деньги дьявольским волшебством, то вы правы.

– Но даже деньги не в силах обеспечить абсолютное совершенство во всем! – начал было я.

– Деньги могут все! – перебил он меня, и в его звучном голосе послышалась страстность. – Я уже давно говорил вам об этом. Это ловушка для самого дьявола. Дьяволу, конечно, нет дела до мирских денег, но обычно ему приятно общество тех, кто ими обладает – вероятно, он знает, на что они будут их тратить. Конечно, я выражаюсь образно, но ни одна метафора не может преувеличить власть денег. Не верьте ни мужчине, ни женщине, пока не попытаетесь их купить за кругленькую сумму наличных! Благодаря деньгам, мой благородный Джеффри, у вас есть все – сами вы для этого ничего не делали.

– Вы не слишком-то любезны, – сказал я с некоторой досадой.

– Нет? Но почему? Потому, что говорю правду? Я заметил, что люди говорят об отсутствии любезности, когда слышат правду. А я говорю вам правду, и любезность здесь ни при чем. Вы не сделали ничего для того, чтобы стать тем, кто вы есть, и сейчас от вас не требуется ничего… – он рассмеялся, – ничего, кроме того, чтобы отправиться в постель и видеть в своих снах прелестную Сибил!

– Должен признаться, я устал, – и у меня вырвался невольный вздох. – А вы?

Он задумчиво смотрел в окно.

– Я тоже устал, – проговорил он. – Но от усталости мне не избавиться, так как устал я от самого себя. И сплю я всегда прескверно. Доброй ночи!

– Доброй ночи! – ответил я ему, но задержал на нем свой взгляд. Он с интересом смотрел на меня.

– Что такое? – многозначительно спросил он.

Я улыбнулся – через силу.

– Что ж, – отозвался я, – не знаю, как это сказать… но я хотел бы узнать, какой вы на самом деле. Я чувствую, что вы были правы, когда говорили, что вы не тот, кем кажетесь.

Он по-прежнему не отводил взгляда.

– Поскольку вы желаете этого, – медленно ответил он, – я обещаю вам, что однажды вы узнаете, кто я такой. Знание это может оказаться для вас полезным – на благо остальных, что станут искать моего общества.

Я повернулся, чтобы уйти.

– Спасибо вам за все ваши труды, – сказал я несколько веселее, – хотя слова мои никогда не смогут выразить то, как я вам признателен.

– Если вы и хотите кого-то поблагодарить, благодарите Бога за то, что пережили этот день! – послышался ответ.

– Но почему? – спросил я пораженно.

– Почему? Потому, что жизнь висит на волоске; светские приемы в высшей степени скучны и утомительны, и нам удалось выжить среди этих хохочущих обжор, а это ли не повод для благодарности? Только и всего! Бога, по обыкновению, мало кто благодарит, и вам, конечно, стоило бы сделать для него исключение потому, что этот день кончился хорошо.

Я рассмеялся, сочтя его слова лишь очередной шуткой. Я обнаружил, что в спальне меня ожидает Амиэль, и немедленно отослал его, сказав, что не нуждаюсь в его услугах – его коварный, мрачный вид был для меня невыносим. Я очень устал, и вскоре заснул – но в моих снах не было предостережений о природе жуткой силы, породившей чудеса минувшего блистательного приема, заданного мной.

XXV