Скорбь Сатаны

Однажды вечером, после яркого дня быстрого и приятного плавания по спокойному и залитому солнцем морю, я удалился отдохнуть в свою каюту, чувствуя себя почти счастливым. Мой разум был совершенно спокоен, мое доверие к моему другу Лучо вновь вернулось, так же как и мои прежние высокомерие и самоуверенность. Мой доступ к богатству до сих пор не принес мне ни особой радости, ни отличия, но мне было еще не поздно сорвать золотые яблоки Гесперид. Различные неприятности, которые я пережил, хотя и произошли так недавно, начали приобретать в моем сознании размытую расплывчатость, как будто с ними было давно покончено, – я снова с удовлетворением подумал о прочности своего финансового положения, вплоть до того, что меня посетила мысль о втором браке – с Мэйвис Клэр! Никакая другая женщина не должна быть моей женой, мысленно поклялся я, – она, и только она должна быть моей! Я не предвидел никаких трудностей на своем пути, и, полный приятных грез и самообмана, я устроился на своей койке и легко заснул. Около полуночи я проснулся со смутным ужасом и увидел, что каюта полна сильного красного света и яростного сияния. Сперва было я подумал, что яхта охвачена огнем, в следующее мгновение я оцепенел и лишился дара речи от ужаса. Сибил стояла передо мной!.. Сибил, безумная, страшная, измученная, корчащаяся, полунагая, заламывала руки и отчаянно жестикулировала, ее лицо было таким, каким я видел его в последний раз, когда она умерла, мертвенно-бледным и отвратительным… Во взгляде ее горящих глаз, устремленных на меня, читалась смесь угрозы, отчаяния и предупреждения! Язык пламени обвивал ее, подобно живой змее… Ее губы шевелились, словно она пыталась заговорить, но с них не слетало ни звука, и пока я смотрел на нее, она исчезла! Должно быть, тогда я потерял сознание, потому что когда я проснулся, уже стоял день. Но это ужасное посещение было лишь первым из многих подобных, и, наконец, каждую ночь она стала являться мне, окутанная пламенем, пока я не почувствовал, что вот-вот сойду с ума от страха и горя. Мои мучения были неописуемы, но я ничего не сказал Лучо, который, как мне казалось, пристально наблюдал за мной, я принимал снотворное в надежде обрести непрерывный покой, но тщетно – я постоянно просыпался в определенный момент, и каждый раз видел этот пылающий призрак моей покойной жены, с отчаянием в глазах и невысказанным предупреждением на ее губах. Но это было еще не все. Однажды тихим солнечным днем я в одиночестве вошел в салон яхты и с изумлением отшатнулся, увидев моего старого друга Джона Кэррингтона, сидящего за столом с ручкой в руке и что-то считавшего. Он внимательно склонился над своими бумагами, лицо его было нахмурено и очень бледно, но он выглядел таким живым, казался таким осязаемым, что я окликнул его по имени, на что он поднял глаза, тоскливо улыбнулся и исчез! Дрожа всем телом, я понял, что к бремени моего ужаса добавился еще один призрак; сев, я попытался собрать свои силы и обдумать, как лучше всего поступить. Не было никаких сомнений, что я был очень болен; эти призраки были предупреждением о болезни мозга. Я подумал, что должен постараться держать себя в руках, пока не доберусь до Англии, там я решил проконсультироваться с лучшими врачами и отдать себя под их опеку до полного выздоровления.

– А пока, – пробормотал я себе под нос, – я ничего не скажу… даже Лучо. Он бы только улыбнулся в ответ… и я бы возненавидел его!..

Я замолчал, дивясь собственным мыслям. Ибо возможно ли было, чтобы я когда-нибудь возненавидел его? Конечно, нет!

В ту ночь, для разнообразия, я поспал в гамаке на палубе, надеясь развеять полуночные иллюзии, отдохнув на свежем воздухе. Но мои страдания лишь усилились. Я проснулся, как обычно… и увидел не только Сибил, но и, к моему смертельному страху, трех темных призраков, являвшихся мне в моей комнате в Лондоне в ночь, когда виконт Линтон покончил с собой. Вот они, передо мной – те же самые, совершенно те же, только на этот раз все их мертвенно-бледные лица были подняты и обращены ко мне, и хотя их губы оставались бездвижными, слово «Горе!», казалось, сорвалось с них, потому что я слышал его звон, подобный звону погребального колокола, в воздухе и над волнами!.. А Сибил, ее мертвенный лик в кольцах безмолвного пламени… Сибил… улыбнулась мне! – улыбкой муки и раскаяния!.. Боже! Я больше не мог этого выносить! Выскочив из гамака, я подбежал к борту судна… Всего один прыжок в прохладные волны… ха! – там стоял Амиэль, с непроницаемым смуглым лицом и глазами хорька.

– Могу я чем-нибудь помочь вам, сэр? – почтительно осведомился он.

Я уставился на него, а потом разразился смехом.

– Помочь мне? Нет! Вы ничего не можете сделать. Я хочу отдохнуть… и я не могу здесь спать… воздух слишком спертый и сернистый, даже звезды раскалены!.. – Я умолк, он посмотрел на меня со своим обычным серьезно-насмешливым выражением лица.