Скорбь Сатаны

Вернувшись в гостиную после ужина, я был поражен прохладной странностью, ощущавшейся в воздухе после того, как сюда прикатили кровать леди Элтон, что стояла у огня, размерами и формой напоминая саркофаг. Фактически это была узкая койка на колесах, но частично укрытая драпированным шелком, чтобы вид ее не так сильно напоминал гроб. Вытянувшееся тело парализованной графини выглядело окоченевшим, словно труп, но лицо, обратившееся к нам, когда мы вошли, было нетронутым, очаровательным: на нас смотрели ее большие, ясные, почти сияющие глаза. Ее дочь тихим голосом представила ей нас обоих, и она слегка склонила голову в знак признательности, с любопытством разглядывая нас.

– Что ж, моя дорогая, – живо заговорил граф Элтон, – это такая приятная неожиданность! Прошло почти три месяца с тех пор, как ты удостаивала нас своим обществом. Как ты себя чувствуешь?

– Мне лучше, – медленно, но отчетливо проговорила она, в то время как удивленный взгляд ее был прикован к князю Риманезу.

– Мама считает, что в комнате очень холодно, – объяснила леди Сибил, – и мы подвинули ее как можно ближе к камину. Здесь действительно холодно, – она поежилась. – Должно быть, снаружи сильный мороз.

– А где Диана? – спросил граф, оглядываясь в поисках этой задорной юной леди.

– Мисс Чесни удалилась в свою комнату, чтобы написать письмо, – несколько прохладно ответила его дочь. – Она скоро вернется.

В этот миг леди Элтон слабо повела рукой, указывая на Лучо, отошедшего в сторону, чтобы ответить на какой-то вопрос мисс Шарлотты.

– Кто это? – пробормотала она.

– Мама, дорогая, я же говорила тебе, – ласково ответила леди Сибил. – Это князь Лучо Риманез, они с папой хорошие друзья.

Бледная рука графини все еще висела в воздухе, словно застыла от холода.

– Что он такое? – тихо спросила она, и ее рука безжизненно упала на постель.

– Ну же, Элен, тебе не следует так волноваться, – сказал ей муж, склонившись над ее постелью с истинным или напускным беспокойством. – Ты ведь помнишь, что я рассказывал тебе о князе? И об этом джентльмене, Джеффри Темпесте?

Она кивнула в ответ и неохотно перевела свой пристальный взгляд с Риманеза на меня.

– Вы слишком молоды для миллионера, – проговорила она; слова давались ей нелегко. – Вы женаты?

Улыбнувшись ей, я ответил, что нет. Ее внимательные глаза смотрели то на меня, то на дочь. В конце концов, невероятный магнетизм Лучо снова привлек ее внимание, и она указала на него.

– Попросите своего друга… подойти… и поговорить со мной.

Риманез непроизвольно обернулся, заслышав ее слова, и, полный грации и обаяния, подошел к постели обездвиженной леди, взял ее руку и поцеловал.

– Ваше лицо кажется мне знакомым, – сказала она, и казалось, что теперь слова давались ей намного легче. – Мы уже виделись когда-то?

– Милая леди, это вполне вероятно, – ответил он сладкозвучно и в самой любезной своей манере. – Если подумать, то много лет назад я мимолетно видел вас, юную и счастливую красавицу Элен Фицрой, до того, как вы стали графиней Элтонской.

– Должно быть, тогда вы были еще мальчиком… ребенком! – пробормотала она, слабо улыбаясь.

– О нет! Ведь вы, сударыня, все еще молоды, а я стар. Вы мне не верите? Увы, но я, как ни странно, выгляжу куда моложе своих лет! Многие из моих знакомых большую часть своей жизни молодятся, и я ни разу не встречал того, кто на шестом десятке лет не гордился бы тем, что ему дают тридцать девять. Я куда более благонамерен – и все же, почтенные седины обходят меня стороной. Уверяю вас, меня это весьма печалит.

– Так сколько же вам лет на самом деле? – спросила леди Сибил, улыбаясь ему.

– О, я не осмелюсь сказать вам! – улыбнулся он ей в ответ. – Но я должен пояснить, что сужу о возрасте не по прошедшим годам, а по плодам чувственного опыта и опыта разума. Так что не удивляйтесь, если я скажу, что чувствую себя старым, как мир!

– Но есть ученые, что утверждают, будто наш мир молод, – заметил я, – и что он только начинает чувствовать свою силу и сознавать свою мощь.

– Эти оптимистичные умники ошибаются, – ответил он. – Суть мира – оболочка планеты; человечество почти прошло отведенные ему фазы развития, и его конец близок.

– Конец? – эхом откликнулась леди Сибил. – Вы верите в то, что миру когда-то настанет конец?

– О да, в этом я совершенно уверен. Или, если точнее, он не исчезнет буквально, но изменится. И перемены эти не придутся по нраву его нынешним обитателям. Они назовут это Судным Днем. Могу представить: зрелище будет захватывающее.

Графиня удивленно смотрела на него; а леди Сибил, казалось, развеселили его слова.

– Не хотел бы я это увидеть, – пробурчал лорд Элтон.

– Но почему? – с весьма веселым видом оглянулся Риманез. Бросить последний взгляд на планету, перед тем как мы вознесемся или низвергнемся в наши будущие обиталища – будет, что вспомнить потом! Сударыня, – обратился он к леди Элтон, – любите ли вы музыку?

Больная мило улыбнулась ему и утвердительно кивнула. Мисс Чесни, только что вошедшая в гостиную, тоже услышала его вопрос.