Скриба

Казалось, Боров не понимает, что сейчас должно произойти. Оказавшись на краю, он попытался вырваться, но палач толкнул его на землю и ударил ногой по голове. Теперь Боров являл собой бесформенную дрожащую массу. Толпа визжала, словно огромное стадо свиней. Два парня, вооруженные камнями, прорвались за ограду, но тут же были схвачены стражниками и выдворены вон. Когда стало немного тише, палач поднял Борова и несколько секунд удерживал его на ногах. Затем Лотарий выступил вперед, с выражением брезгливости перекрестил осужденного и приказал палачу начинать.

Обезумевшая толпа снова завизжала. Казалось, еще мгновение, и люди снесут ограду и разорвут преступника на части.

Алкуин воспользовался суматохой, отвинтил крышечку на кольце и всыпал снадобье в бокал, откуда пил епископ. Никто этого не заметил, однако Лотарий обернулся, когда Алкуин еще не успел убрать руку. Времени на раздумья не было, поэтому он поднял ее и предложил тост.

– За справедливость! – воскликнул он и протянул епископу его бокал, а сам взял другой.

Лотарий удивился, но выпил всё до капли.

– За справедливость, – повторил он.

Палач схватил преступника и столкнул на дно ямы. Гвалт стоял такой, что можно было оглохнуть. Боров с трудом встал на ноги, пуская слюни, как младенец, с блуждающим взором и слезами на глазах. Собравшиеся потрясали кулаками и требовали крови. Тогда палач взял палку и что было мочи ударил осужденного по спине. Кости хрустнули, словно сухой хворост, и он рухнул на колени. К яме подошли еще двое мужчин с огромными деревянными лопатами, и толпа восторженно заревела. Они встали возле кучи песка и принялись молча засыпать Борова. Тот пытался выбраться из ямы, но мужчины ударами загнали его обратно. Один концом лопаты удерживал его на месте, другой продолжал закапывать живьем. Толпа, близкая к приступу всеобщего помешательства, изрыгала проклятия и ругательства после каждого взмаха лопаты. Боров не оставлял попыток освободиться из рук своего мучителя, однако ноги ниже колен были уже засыпаны, и он бился, словно угодивший в капкан кролик.

Вскоре песок достиг лица. Боров начал отплевываться и, выпучив глаза, отчаянно вертеть головой. Он сплюнул еще пару раз, но работа шла быстро, и вскоре песок полностью накрыл его.

На несколько секунд воцарилось молчание, затем песок зашевелился, и вдруг появилась голова осужденного, извергавшего из себя отвратительное песочное пюре. Он с шумом втянул воздух, словно это был его последний вдох, и толпа в изумлении ахнула.

Тут епископ встал и сделал какой-то жест Колю, но тот не понял, что от него требуется. Зато Алкуин понял, что снадобье начало дейстовать.

Лотарий почувствовал, как перед глазами поплыл туман, ноги ослабели и сухой жар опалил гортань. Он попытался ухватиться за Коля, но у него не получилось, попытался что-то сказать – тоже безрезультатно. Он едва успел перекреститься и рухнул во всю длину, сдвинув с места стул и стол.

Толпа замерла, а палач повернул голову, оставив Борова без внимания. Коль заметил это и вмешался:

– Кончай с ним, дурак несчастный!

Палач не двигался. Тогда Коль подскочил к яме и вырвал у него лопату.

Он уже собирался нанести смертельный удар, но Алкуин встал между ним и осужденным.

– Неужели вы осмелитесь пойти против Господа, ниспославшего нам знак? Он желает продлить мучения преступника! – закричал Алкуин так громко, как только мог.

Толпа, очнувшись, взвыла.

– Когда Лотарий оправится, мы снова придем сюда и насладимся казнью! – опять прокричал он.

Толпа уже не выла, а ревела.

– Это вы? – воскликнул Коль. – Монах с мельницы!

– Убийца должен заплатить за свое преступление, но по закону санкционировать его казнь должна власть, – заключил Алкуин.

Коль попытался ударить Борова, но Алкуин перехватил его руку.

– Господь этого не желает, – веско сказал он, крепко держа лопату.

Возбуждение не утихало, и толпа продолжала вопить. Наконец, Коль плюнул на осужденного, взял под руку жену и в сопровождении слуг удалился. За ним последовали члены капитула, обескураженные происшествием с Лотарием, но несколько успокоенные обещанием Алкуина обязательно наказать преступника.

Последними, под градом угроз и ругательств, площадь покинули Боров и стражники, вернувшиеся в тюрьму на скотобойне.

*****

Хельга Чернушка была сердита. Мало того, что казнь не состоялась, так еще какой-то мальчишка, стоило ей на минутку отвлечься, украл сумку с пирожками. Тереза предложила купить на ближайшем лотке горячую булку, и Хельга, сразу повеселев, согласилась. Пока Тереза искала по карманам монетки, Хельга торговалась с продавцом. Наконец она выбрала круглую и большую, как хлеб, и договорилась с пекарем, что расплатится, когда тот в очередной раз придет в таверну. Чернушка совсем успокоилась, и они, смеясь, в один миг уплели булку, оказавшуюся такой вкусной, что Чернушка тут же принесла другую, еще больше, с медом и засахаренными каштанами.