Скука прекрасной Бурруджун

Да, приходил господин Иш-Саронна. Почитай каждый день, то один, то с каким-нибудь сопровождающим. Его накидка так примелькалась, что порой и не проверяли его пропуск — что уж каждый раз смотреть, небось не поменяется.

И в то утро был, два раза. Первый раз Леене не застал — он как раз торопился на смену с другим стражником, и господин Иш-Саронна шел им навстречу. Это было до часа Мыши, а второй раз когда случился, Леене не помнит, потому что людей было много, кто мимо ходил. А господин Иш-Саронна торопился, так что они и пропуск не проверяли, он зашел и вышел почти сразу.

Кто еще был? Нет, господин Иш-Саронна один приходил, и Леене подумал, что он болен — как-то ссутулился, да все по лицу рукавом проводил.

Теперь-то понятно, боялся, что остановят с награбленным.

А такой господин был суровый, еще и отчитать мог, ежели казалось ему, будто завязки на доспехах ослабли, или шлемы не отчищены как надо.

Все ж в народе верно говорят, за злом к другим свои недостатки скрывают.

История второго стражника, поведанная дамой Шиане-дар-Асана

Да не человек это был, а хвост от ящерицы. Са-Длиннорукий всегда так думал, и оказался прав.

Не нравился ему этот господинчик. Молодой, да нос дерет, куда уж там господину Мин-Раге, которой хоть рангом-то повыше был, а завсегда и кивнет, если узнает. Господин Иш-Саронна плывет мимо, ну будто павлин, еще и придраться может… то есть, мог… ну, да не обидится его дух на эти слова. А господин Мин-Раге — нет, никогда так не делал. Принц Аину разве что больше него придирался да важничал, но ему можно — все же брат правителя Шашатаны, и начальство как-никак.

А в тот день… ну да, приходил господин Иш-Саронна. Юркнул мимо и сразу вышел. Один приходил, хотя в то утро много кто мимо мелькал, но в их смену внутри побывали только двое — принц Аину и господин Иш-Саронна.

Са-Длиннорукий точно не помнил время, но это было после того, как за рекой прозвонили третью утреннюю молитву в храме Падающих теней, и до того, как пробил час Зайца.

— А вот это очень интересно, — тут же сказала Бурруджун, едва Шиане-дар-Асана умолкла. — Этот Са-Длиннорукий хоть и выказывает слишком много неуважения, но весьма приметлив. Когда звонят третью молитву в этом храме?

Дамы переглянулись — никто не помнил.

— Узнайте, — нетерпеливо приказала прекрасная госпожа. — И вот еще что… Раране, вспомни-ка, когда вы встретили покойного господина в то утро?

Сестры переглянулись: тогда они обе слишком увлеклись разговором, чтобы следить за временем.

— Что ж, — верно истолковав их виноватые поклоны, произнесла Бурруджун. — Тогда ты, Мона. Когда тебе принесли письмо с жалобами от господина Иш-Саронны? Их принес его слуга, о котором шла недавно речь?

— Я не знаю его имени, — ответила Мона-дар-Ушшада, — но и в самом деле, это был тот самый мужчина, который всегда ходил по поручениям покойного. Я не помню точного времени… разве что это произошло до полудня.

— Хорошо, и это тоже следует записать, — приказала госпожа. — Когда будете передавать ему серебро, узнайте, не помнит ли он, как и когда господин писал эти письма… Кто будет рассказывать следующим?

— Если позволите, то я, прекрасная госпожа, — поклонилась Гу-иш-Равата и приняла палочку. — Я послала служанок поспрашивать, мог ли кто-то в то утро проходить…

Госпожа вдруг подняла руку, останавливая ее.

— Мы допустили ошибку, — медленно сказала она. — Нужно было не только о том утре спрашивать…ах, что же я не подумала сразу…

— И о вечере ведь тоже нужно было, прекрасная госпожа? — подхватила Мона-дар-Ушшада.

— Разрешите нам, — попросили сестры Мин-Кулум. — Завтра днем мы попробуем что-нибудь узнать.

— Не забывайте, что ваше любопытство не должно выдавать ваших намерений, — строго напомнила Мона-дар-Ушшада. — Выдумывайте любой предлог, но…

— Думаю, их любопыство и так сойдет. Юности свойственно интересоваться страшными вещами, — сказала прекрасная госпожа, а девушки в некотором смятении согласились.

Страшных вещей они побаивались — как это и пристойно молодым дамам, — но признаться в этом госпоже они не посмели.

Затем Бурруджун попросила Гу-иш-Равату отложить свой рассказ до следующего вечера: ночь была уже глубока, и многие дамы едва сдерживали зевоту.

Обещания принца.

На следующий день прекрасная госпожа послала одну из дам с письмом принцу Аину. Она долго раздумывала над ним, советуясь со старшей дамой — у принца была репутация ветреного и легкомысленного юноши, и потому женщины не хотели никаким образом обнадежить его или дать ложный намек на расположение госпожи. А спросить они хотели всего лишь одно: если в то злосчастное утро принц Аину был в сокровищнице, не он ли обнаружил пропажу, и когда это произошло.

Однако, к их досаде, получив письмо, принц Аину незамедлительно явился в Серебряный дворец, хотя прекрасная госпожа просила всего лишь краткой записки с ответом, подчеркивая, что не рассчитывает на большее.