Скука прекрасной Бурруджун

Старшая дама перебирала листки бумаги в письменном наборе, никак не в состоянии решить, на каком будет уместнее писать господину Дар-Рокко. На тонкой шелковой? Нет, слишком изысканно для военачальника. На цветной? Тоже не сообразно случаю — это ведь не любовное послание и не дружеская записка. Промучившись некоторое время, Мона-дар-Ушшада остановилась на листе плотной и белой бумаге, превосходного качества, но без лишних изысков. Бурруджун лишь посмеивалась, искоса наблюдая за стараниями старшей дамы. И это всего лишь письмо с простым вопросом…

К ночи принесли целый ворох писем: из столицы от уехавших дам, от приемных родителей Бурруджун, ответ Дар-Рокко и короткую записку от принца Аину. Пока дамы зачитывали друг другу свежие новости из города, Бурруджун наскоро проглядела остальные бумаги, втайне надеясь получить весточку от супруга, потом взялась за письмо от своей любимицы, Лали-наан-Шадиш.

— Белые одежды!.. — вдруг воскликнула она и несвойственным ей жестом прижала рукав к губам.

Дамы, позабыв разом о своих делах, поспешили к ней, и Бурруджун передала письмо Гу-иш-Равате, чтобы та прочла его вслух.

Письмо Лали-наан-Шадиш, присланное ею из родительского дома

"Прекрасная госпожа, передаю вам нижайшие поклоны от моих родителей и многочисленные пожелания здоровья и благосостояния.

Матушка, к моему большому счастью, больна совсем немного, больше от слухов о поветрии в городе и от своих страхов. Она передает вам искреннюю благодарность за подарки и обещает крепко помолиться за вас и ваше здоровье в храме Зачарованного сада, куда мы в скором времени собираемся ехать.

Надеюсь, в Серебряном дворце все течет в установленном порядке, и все находятся в добром здравии, хотя признаюсь честно, в городе ходят неприятные слухи, одни других страннее. Я не буду их тут перечислять, чтобы не марать бумагу, но все же сердце мое очень ими опечалено.

Прекрасная госпожа! Совсем недавно мы с матушкой беседовали о разных пустяках, и речь у нас зашла о соседях. Моя матушка крайне любопытна и ее приближенная служанка всегда держит ее в курсе происходящего. Не все из того, что она рассказывала, интересно, но вот одна вещь…

Рядом с домом моих родителей стоит весьма ухоженное и радующее глаз поместье, и я никогда не думала, что у его хозяев такая печальная судьба. Сейчас там проживает только его хозяйка — госпожа Сина-Хатун, которая не так давно схоронила мужа. До этого у нее один за другим умерли мать и отец, но моя матушка — да и все остальные соседи, как мне известно, — не проявляют никакого сочувствия к этой особе.

Еще при жизни мужа к ней постоянно приезжал любовник, и даже, говорят, не один. Как уж она изворачивалась, чтобы эти мужчины случайно не столкнулись друг с другом в ее доме, я не знаю, но порой некоторым особам свойственна воистину лисья хитрость. Мне эта история была чем-то неприятна, и я бы не стала расспрашивать матушку дальше, если бы та не упомянула, что госпожа Сина-Хатун принимала любовника даже не сняв еще траурных белых одежд. А ведь тело ее мужа только-только увезли в храм Падающих теней, и дым от его погребального костра еще не развеялся…

И, прекрасная госпожа, вы знаете, кто был этим любовником? Господин Иш-Саронна. Вот уж от кого бы не ожидали подобной непочтительности к умершим!"

Гу-иш-Равата опустила листок, густо покрытый округлым, еще детским почерком Лали-наан-Шадиш, и дамы помолчали, обдумывая услышанное.

— Не об этих ли белых одеждах говорил покойный в последнем письме? — почти шепотом спросила Мона-дар-Ушшада. — Но к чему?..

— Мне кажется, мы стоим прямо перед вратами истины, — сказала Бурруджун. — Только не видим замка, который их запирает. Напишите Лали-наан-Шадиш ответ, пусть узнает побольше об этой особе… Сина-Хатун, надо же, какая ирония, — пробормотала она.

Она помолчала, раздумывая и добавила:

— Ко всему прочему, разыщите вновь слугу Иш-Саронны и расспросите его еще раз. Кажется, он тоже что-то упоминал о любовнице покойного.

Пока дамы доставали письменный прибор, чтобы составлять ответы, Мона-дар-Ушшада с досадой вертела в руках записку от Дар-Рокко — короткую и незамысловатую. Военачальник ответил хоть и быстро, но слишком скупо, всего лишь рассказав, что с Иш-Саронной у него были дела, связанные со снабжением Северного войска. Ну разве бы кто-то другой ограничился этим в письме к даме? Вот принц Аину, что тоже прислал короткую записку, и бумагу подобрал, и чернила, написал несколько строк стихотворений сообразных случаю — а всего лишь хотел спросить, насколько верны ходящие среди людей слухи. Его послание дамы восхищенно перечитывали, передавая друг другу, и право же, оно было достойно того, чтобы сохранить его и порой любоваться, несмотря на то, что тема его была довольно-таки щекотливой.