Сквозь тьму и свет

Ноги у Кейлена слегка дрожали, когда он встал. Он сомневался, что когда-нибудь сможет привыкнуть к смерти, как бы часто с ней ни сталкивался. Пока он рос, ему ужасно нравились истории о благородных героях, отправлявшихся на войну, он с восторгом слушал, как один человек совершал невероятные подвиги против множества врагов. Всякий раз, когда барды начинали петь, Кейлен старался запомнить каждое слово, которое они произносили. Но теперь он знал, что существует разница между балладами и участием в них. Когда ты слушаешь песни о войне и героях, ты не ощущаешь запаха смерти и разорванной плоти, вони очистившегося кишечника и вкуса крови на языке, не чувствуешь страх и ужас в своих костях. Истории были красивыми, но это всего лишь слова, что раскрашивают холст твоего воображения. Однако смерть не может быть красивой. Он пришел к такому выводу в Белдуаре, и теперь его эхо прозвучало здесь.

Глава 24. Вещи, которых быть не должно

Аромат и потрескивание жарившегося на огне кабана долетали из расположенной рядом пещеры. Кейлен втянул в себя теплый запах. В животе у него заурчало, когда он провел рукой вдоль шеи Валериса, чувствуя тепло чешуи дракона, вспомнил, как в первый раз к ней прикоснулся и удивился ее мягкости. Тогда Валерис казался таким уязвимым, маленьким и хрупким. А его разум был лишь невнятным ощущением где-то на периферии сознания самого Кейлена. Теперь, глядя на выросшего дракона, дралейд испытывал легкое замешательство. Даже время, проведенное в туннелях, не замедлило его рост. Теперь он стал заметно больше любой лошади. Даже лошади из Варсунди, что побывала в Прогалине три года назад, – Черный Шип, так, кажется, ее звали, – а со временем Валерис станет таким же большим, как драконы, которые дотла сожгли Белдуар. Тогда его уже не удастся спрятать, и драконья стража сможет отыскать его в любом месте, куда бы они ни направились.

Валерис, от которого исходило чувство довольства и спокойствия, ткнулся носом в руку Кейлена. Бледные лавандовые глаза дракона находились на одном уровне с глазами юноши, потом он наклонил голову и коснулся носом лба дралейда. Намерения Валериса не вызывали сомнений.

– Дралейд н’олдрир, – негромко сказал Кейлен так, чтобы его слова услышал только дракон. – Унира. – Всегда.

Низкое рычание Валериса стало подтверждением.

Кейлен протянул руки и провел ладонями по рогам, которые начинались у челюстей Валериса.

– Я попрошу Вейрила осмотреть твои раны, когда он поест. Он устал после исцеления остальных. А до тех пор отдохни.

Валерис с некоторым вызовом шумно выпустил воздух через ноздри.

– И не будь таким ребенком. У тебя лишь небольшие порезы.

Кейлен прищурился и с улыбкой посмотрел на дракона. Тот легонько ткнул Кейлена носом, а потом положил голову на передние лапы.

Пока он шел к пещере, снег таял на его коже, и Кейлен ощущал мрачную атмосферу, которая повисла над лагерем, точно густой туман. Когда они отправились в путешествие, их было немногим меньше пятидесяти душ.

Змеи нанесли им колоссальный урон. Если бы не Валерис, погибли бы все.

Кейлен посмотрел на Лопира, сидевшего слева от огня рядом с Кориком и Тармоном и рассеянно трогавшего шрам, который образовался на том месте, где прежде был глаз. И ему еще повезло.

Кейлен вновь почувствовал вину, глядя на тех, кто уцелел. Большая часть солдат Дрифейна погибла. Из одиннадцати счастливчиков только пятеро были дрифейнцами. Кейлен ощущал вину не только из-за множества смертей, но и за чувство облегчения от того, что все его друзья остались живы. Он считал, что неправильно ставить благополучие друзей выше тех, кто согласился им помочь, но не думать так не мог.

Кейлен отыскал взглядом Аллерона в толстой меховой куртке – тот находился у границы лагеря, стоял, опираясь на рукоять топора, лезвие которого загнал в снег. Не обращая внимания на пустоту в желудке, Кейлен подошел к нему, хрустя сапогами по снегу. Снегопад на некоторое время прекратился, но землю по-прежнему покрывало снежное одеяло, а воздух оставался холодным и пощипывал щеки.

– Все в порядке? – спросил Аллерон, не глядя на Кейлена.

Он неотрывно смотрел на лес. Кейлен подумал, что никогда не забудет, каким ярким был этот лес ночью, когда снегопад прекратился. Возможно, причиной тому являлся снег, но он не знал наверняка. Рист знал бы ответ. Он разбирался в подобных вещах. Мы обязательно снова будем вместе, все трое, я тебе обещаю.

– Да, – ответил Кейлен, останавливаясь рядом с Аллероном. – А ты?

– Я буду жить, – голос Аллерона утратил привычную насмешливость, теперь его наполняла мрачная пустота.

– Я сожалею о тех людях, кто погиб, – сказал Кейлен.

Аллерон повернулся к нему и выпрямился во весь рост.