Сквозь тьму и свет

– Политика? – Арден презрительно усмехнулся, чувствуя, как в нем поднимается гнев. – Политике нет места в храме. Мы рыцари Акерона!

Каллинвар рассмеялся, и на его лице появилась снисходительная улыбка, которая рассердила Ардена еще больше.

– Ты смеешься надо мной?

Манера поведения Каллинвара мгновенно изменилась, смех исчез.

– Не забывай, с кем говоришь, брат-рыцарь. Мы друзья, но я остаюсь твоим братом-капитаном.

Огонь в животе Ардена сменился щемящим чувством. Он забыл свое место.

– Я приношу свои извинения, брат-капитан.

– Все в порядке. – Каллинвар вздохнул и нахмурился. – Я не смеялся над тобой. Просто я восхищаюсь твоим идеализмом. Когда-то и я им обладал, но прошли столетия и унесли его с собой. Политика существует всюду. Она присутствует в том или ином виде в каждой грани жизни. Иногда все сводится к тому, кто заговорит первым, иногда бывает гораздо сложнее – чему ты сам сегодня стал свидетелем.

Арден посмотрел на Лирина, который молчал, но, как ему показалось, слушал очень внимательно. Если из них двоих кто-то и разбирался в политике, то это Лирин.

– Неужели ты думаешь, – продолжал Каллинвар, – что только из-за того, что женщины и мужчины в той комнате являются рыцарями, у них отсутствуют собственные амбиции, гордость и тщеславие?

Арден собрался что-то сказать, но Каллинвар его опередил.

– Разве у тебя самого нет амбиций, гордости и тщеславия? – поинтересовался он.

– У меня их нет, – ответил Арден. – Я дал клятву служить Акерону, забыть обо всем, что связывало меня с человеком, которым я был прежде.

– Тогда откуда в тебе гнев? Почему ты устроил тренировочный бой с Лирином? Я наблюдал за тобой. Ты дрался, не используя голову. Так дерутся те, кто испытывает гнев и разочарование.

– Я был разгневан! – закричал Арден, утратив над собой контроль.

Наступило неловкое молчание, Каллинвар продолжал смотреть Ардену в глаза.

Брат-рыцарь задержал дыхание, ожидая, что сейчас последует наказание, однако он ошибся.

– Так почему ты был разгневан?

– Потому, что я отдал жизнь рыцарству. Акерону. В точности как и они, однако они ведут себя так, словно я ребенок.

– Значит, ты понимаешь.

Арден хотел возразить, но тут до него дошло. Он вздохнул и кивнул головой.

– Да. Ты не мог меня поддержать, когда на мою сторону встал Гроссмейстер Вератин, это ущемило бы гордость многих – в точности как их отношение ко мне оскорбило меня. Но, если я заронил в их умы сомнение, со временем они могут посчитать, что это их собственная идея.

Каллинвар улыбнулся и сжал плечо Ардена.

– В мире нет человека, который бы не ощущал давления гордости. Стоит ее ущемить, и ты можешь получить врага на всю жизнь. Но если ты не станешь задевать чужую гордость, то найдешь союзников в самых неожиданных местах.

– Может ли кто-нибудь из вас объяснить мне, о чем вы говорите? Я считал, что все понимаю, но теперь у меня возникло ощущение, будто я что-то пропустил, – сказал Лирин.

Арден рассмеялся и покачал головой – частично из-за своего невежества, частично из-за невежества Лирина.

– Ничего такого, Лирин. Просто я слишком упрям.

– Но что здесь нового? – Лирин с недовольной гримасой пожал плечами, и Арден бросил мрачный взгляд на друга.

– Что мы будем делать теперь? – спросил Арден, поворачиваясь к Каллинвару.

– Ну, во‑первых, просто будем ждать, пока зерно прорастет. Среди нас есть рыцари, у кого такие же взгляды. Если брат-рыцарь, который носит Печать всего два года, нашел в себе мужество бросить вызов традициям, то отыщутся и другие, кто на это способен. Во-вторых, нам следует решить одну задачу.

– Все, чего пожелает Акерон. – Арден выпрямил спину, искоса глядя на Лирина.

– Все, чего пожелает Акерон, – повторил Лирин с чуть меньшим энтузиазмом.

– Хорошо. Теперь, когда все улажено, к делу. Гроссмейстер Вератин почувствовал усиление Порчи у подножия Хребта Волкобраза. Я возьму с собой вас и Илдриса.

Арден кивнул.

– Когда мы отправляемся?

– Как только закончим здесь.

Глава 26. Надежда

Вода едва не обожгла ноги Данна, когда он залезал в большую медную ванну, но ему было все равно: облегчение, которое она дарила всем мышцам, перевешивало боль.

Он хотел лишь избавиться от толстого слоя грязи и пыли, покрывавшего тело. Пять дней. Нет, не четыре. Пять. Столько времени заняло возвращение в Даракдар. Впрочем, он не мог винить Нимару: если бы не быстрая реакция гнома в туннелях, каменные пауки съели бы его на завтрак. И все же получилось намного быстрее, чем поиски потерпевшего катастрофу ветробежца.

Если бы это зависело от него, он бы оставался в ванне до тех пор, пока не остыла бы вода, потом вылил бы ее и наполнил снова. Однако решения принимал не он. Эйсон ясно сказал, что даст им два часа, а потом пошлет за ними. У Данна не было причин жаловаться. Он не мог сначала сказать, что им следует продолжать поиски в туннелях, а потом не прийти вовремя из-за того, что ему захотелось подольше полежать в ванне. Он рассмеялся, представив лица Эйсона и Тэрина, если он так поступит.