Слабое утешение

– Не знаю… – ответила Вэнди. – Вообще такой цвет в ее вкусе, а что?

– Так, незначительная деталь, – сказала Анджела. У нее зазвонил телефон, и она, попросив прощения, отошла в другой конец комнаты. Стэн сразу же перешел к сути:

– Отдел собственной безопасности сегодня займется стрельбой в доме Джейми Уильямса. Анджела, ты что учудила?! Ранила черного ветерана с ножом в клубничном сиропе! Хуже просто не придумаешь.

– Мне не показалось, что нож в сиропе.

– Молчи, – сказал Стэн. Анджела очень живо представила его в тесной квартирке в Гайд-парке: сидит там у себя в халате перед «ящиком», лицо красное от стресса и давления. Гадает, ехать или нет в участок. – Ни слова. Все, что скажешь мне, я вынужден буду сказать им.

Анджела расслабилась.

– Говорить-то нечего, Стэн, – прошептала она, заметив краем глаза, как Фелиция Накадзава пристально следит за ней.

– Для прессы это лакомый кусочек, – предупредил Стэн. – Я знаю, что не ты нажала на спуск, но ты руководила штурмом. Собственно, я поэтому и звоню. Ты в административном отпуске до завершения расследования. И ты, и Дуэйн.

Анджела чуть не послала его. Хотелось оправдываться за себя, за Дуэйна – новобранца, который и выстрелил, – но на ноже и правда был просто клубничный сироп, и это Анджела отдала команду на штурм. Теперь по ее вине человек лежит в больнице и борется за жизнь. Человек, который, как она подозревала, был невиновен.

– Что мне делать? – спросила она.

– Поезжай домой, – велел Стэн. – Не через час, не через пять минут, а прямо сейчас. Бен примет у тебя дело.

Анджела почти не слышала его. Она выронила телефон, глядя в экран за спиной у Фелиции Накадзавы. Звук был приглушен, и Анджела принялась искать пульт, едва увидев фотографии Эстер Терсби и маленькой девочки.

Имена и лица из прошлого таяли в памяти. Сэму уже и собственное имя казалось чем-то смутно знакомым, вроде старого телефонного номера. Свернув с 93-го шоссе на проселочную дорогу, подальше от пунктов оплаты, он посмотрел в зеркало заднего вида, в свои же глаза, такие новые и почему-то незнакомые. Провел рукой по щеке, по волосам. Неужели в отражении и правда он? В зеркале он видел только будущее.

Метель набирала силу. Сэм ехал через зону отдыха в крохотном нью-гэмпширском городке. Увидел мужчину, выгуливавшего золотистого ретривера прямо в снежных заносах, и представил себя на месте этого собачника. Вот он бросает мяч и ждет, когда собака принесет его, ему не о чем волноваться, знай себе вдыхай полной грудью бодрящий зимний воздух. Интересно, у собачника есть дети? Гейб всегда хотел детей, и Сэм понял, что тоже хочет обзавестись потомством. В следующей жизни так и поступит. У него будет трое: две девочки и мальчик. Они станут ползать по нему, как по гимнастической стенке, а он будет бросать их в кучи листьев, читать сказки на ночь.

Вэнди тоже хотела детей. Но с ней покончено, и с Аароном Гевирцманом тоже. Сэм всегда ощущал себя странно, сбрасывая очередную личину. Он помнил первый раз, когда он понял, что все кончено, это было в Сан-Франциско. У семьи Эллен было ранчо в округе Марин, куда она ездила, чтобы побыть одной и покататься на лошадях, так что они оба сильно удивились, когда ее брат Зак заявился к ним посреди ночи в субботу. Он даже не поздоровался и не взглянул на Сэма, и тот сразу понял: кто-то растрепал о плане Эллен (то есть о его плане) выбросить братца из совета директоров. Вскоре после его появления Сэм спустился в гостиную, где Зак сидел у огня и попивал скотч.

– Утром первым же делом, – произнес Зак, – ты свалишь из моего дома.

Сэм живо помнил эти холмы вокруг ранчо, как поутру их окутывал туман и как Зак выбежал из-за поворота тропинки прямо к нему. Удивился ли он? Понял ли, что бежит навстречу собственной кончине?

Зак остановился и уперся в колени, восстанавливая дыхание. Сэм шагнул к нему, но Зак не дал ему и рта раскрыть, вскинув руку.

– Я найму частного детектива, – сказал он. – Если сегодня же не исчезнешь.

У Сэма не осталось выбора. Он заставил Зака сойти с тропинки, посмотрел, как тот роет ногтями траву, камень и песок. За всю короткую жизнь с Заком никогда не случалось ничего плохого. Толкая его в туман, Сэм думал: неужели он и правда верит, что крики спасут его?

Одного свидетеля он убрал.

На ранчо Эллен стояла у окна и всматривалась в холмы, словно поняла, что случилось нечто плохое. После обеда она спросила, куда делся Зак.

– Вроде на пробежку пошел, – ответил Сэм.

– Прошло уже несколько часов, – сказала Эллен. Она отошла от окна, через которое на ее одутловатое лицо падал мягкий, сочащийся из-за занавесок свет. – А ты куда отлучался?

Когда Сэм остановился на парковке у 7-Eleven, зажужжал телефон, и пришлось отключить звук, чтобы не разбудить крепко спавшую на заднем сиденье девочку. Сэм посмотрел на нее в зеркало заднего вида: она лежала на пледе, в розовой пижамке, на лицо ей падали кудрявые локоны. Такая спокойная. Такая невинная. Чистая.

Телефон опять завибрировал. Сэм не узнал номер, высветившийся на экране, но это наверняка была детектив. Кто бы еще стал звонить ему посреди ночи?