Сладких снов

Мы отправились в аппаратную. Юля на правах хозяйки зашла в помещение первой, зайдя, она нежно погладила рукой фотографии и улыбнулась сама себе. Видимо это входило в ее привычный ритуал. Думаю, что она хранила здесь все фотографии своей семьи не просто так. Она неминуемо заходила в это помещение два раза в день, тут выбора у нее не было, но не больше. И связано это с тем, что она хотела видеть эти фотографии, вспоминать свою семью, но одновременно с этим каждый взгляд на фотографии причинял ей страдания. Я не знал ее истории, но в нынешнем мире действительно не сохранилось людей, судьба которых не была перемолота устройством Станкича, поэтому сомневаюсь, что ее история имеет счастливый конец. Она, так же как я, боится забыть прошлое, не хочет отпускать его, несмотря на то, что это прошлое теперь хранит очень много боли. Видимо таково бремя всех, кто не мог уснуть, сознательно держаться за то, что причиняет тебе наибольшие страдания.

– Так что здесь не так? – она старалась перекричать сирену, от чего ее голос стал еще более грубым.

– Сделай то, что требуется, то, что ты делаешь каждые двенадцать часов каждый божий день., – прокричал я ей.

Она пожала плечами, припала на колено и отточенным движением подсоединила шланг к другой емкости, сирена затихла. Она поднялась на ноги, отряхнула колени и вопросительно посмотрела на меня. Я ничего не сказал, вместо этого я нагнулся и с силой дернул шланг, срывая его с крепления.

«Что ты творишь?» – закричала Юля. Она кинулась к шлангу с испуганными глазами. Быстро схватив шланг, она кинулась закреплять его назад, и тут она сообразила, что из крана не поступает жидкость. Какое-то время она несколько удивленно смотрела на кран, потом несколько раз открыла и закрыла вентиль, ничего, разумеется, не произошло. Она выглядела, будто ее окатили ведром ледяной воды, неловким движением она открыла остальные три крана, ничего не произошло. Поднявшись на ноги, она внимательно изучила показания дисплеев отражающих уровень жидкости в резервуарах, она настолько долго и внимательно изучала эти цифры, что показатель уровня жидкости в резервуаре, к которому она подсоединила шланг, чуть уменьшился. Она посмотрела на открытый кран, из которого должна была вытекать жидкость, о чем собственно оповещал дисплей, но на полу не было ни капли раствора, она снова присела и заглянула в трубу, естественно никаких признаков жидкости там не было. Юля резко поднялась на ноги, подбежала к дисплею, отражающему состояние людей в хранилище. К слову, в ее хранилище зеленым были подсвечены почти все ячейки, значит хранилище забито почти под завязку, что логично ведь их архив не перевернул какой-то олух даже не ведающий, что этим губит людей.

Юля отошла от дисплея и теперь с беспомощным видом смотрела на фотографии своей семьи. Она стояла, обняв себя руками, будто ей резко стало ужасно холодно. Глаза перебегали от одной фотографии к другой, как будто искали у них поддержки. Рот был слегка приоткрыт, губы шевелились, она что-то нашептывала сама себе.

Она, наконец, вспомнила, что я нахожусь с ней в одном помещении и перевела свой ищущий поддержки взгляд на меня.

– Зачем? – так тихо, что я даже не был уверен, что мне это не почудилось.

– Не знаю. И не узнаю.

– Верно. Значит все зря. Все было напрасно, – говорила она обрывающимся голосом, как будто какая-то чудовищная обида сжала ее горло в этот момент.

Будто в трансе она прошла мимо меня и вышла в коридор, я не трогался с места пока не услышал, как закрылась дверь ее комнаты. Конечно у нее шок, ее реакция почти полностью повторяла мою. А как еще может вести себя человек только что осознавший, что последние три года он провел взаперти просто из-за чьей-то прихоти. Я до сих пор и не смог сформулировать теорию, зачем же все-таки кто-то так жестоко с нами обошелся. Или это не жестокость, а часть чьего-то плана? Но в чем тогда смысл этого плана? Не знаю, да и стоит ли ломать голову над вопросом, достоверный ответ на который не получишь никогда.

Разумеется, беспокоить Юлю я сейчас не собирался. Как минимум ей сейчас стоит побыть одной, не каждый день понимаешь, что судьба, и так повернувшаяся к тебе задом, еще и столь издевательски посмеялась над тобой.

Ночевать я решил в игровой, там хотя бы есть кресло. Засов имели только входная дверь и дверь в аппаратную, да и то открыть их можно с обеих сторон. Конечно, можно было просто собраться и уйти, но куда? Я до сих пор не понял, что мне делать дальше со своей жизнью, все эти три года у меня хотя бы была цель, теперь же я просто существую.