Читаем Славянские сказки полностью

Теперь оставалось самое главное. Посоветовавшись, мыши вскочили на постель, потом на подушку. Дочь богача спала с закрытым ртом. Что было делать? Мыши принялись лизать спящую около рта, в надежде что от щекотанья их языками она откроет его. Но она только вздрогнула и пошевелилась. Мыши перетрусили, соскочили с постели на пол, с полу в подвал и, сломя голову, пустились домой. Когда они рассказали царю свои похождения, он обозвал их трусихами и приговорил к тюремному заключению.

Потом он послал оповестить свой народ, не найдется ли у него храбрецов, которые пожелали бы в этом деле отличиться.

В скором времени явилась к царю большая мышь, которой кошка еще во время первого нападения на нее мышиного войска отгрызла лапу, почему эту мышь и прозвали "хромоножка".

Это прозвище так обижало бедную мышь, что она, выслушав предложение царя, ни на минуту не задумалась. Или она своим подвигом заслужит всеобщее уважение и ее перестанут дразнить "хромоножкой", или она сложит свои косточки. Жить ей все равно было тяжко!

Хромоножка стала просить мышиного царя, чтобы он дал ей в подмогу самую храбрую мышь, обещая в таком случае непременно добыть перстень.

Когда храбрая мышь была найдена, они обе, не теряя времени. побежали по готовым уже коридорам, проникли в подвал, а оттуда в спальню дочери богача.

Мышки забрались на постель и хромоножка принялась щекотать хвостиком уста спящей. Если бы она зевнула, то можно было попытаться стащить перстень. Но дочь богача вздрогнула и повернулась на другой бок.

Храбрая мышь пустилась в постыдное бегство, но хромоножка, как настоящий честный юнак, притулилась и осталась на месте.

Убедившись, что женщина крепко спит, хромоножка спустилась с постели. Наскребла зубами со стены пыли и, набрав ее в рот, она опять прыгнула на постель. Улучив минуту, когда дочь богача раздвинула губы, хромоножка ей вдунула в рот припасенную пыль. Женщина начала сильно кашлять, отхаркивать пыль, которая щекотала ей горло, и в это время выронила перстень. Хромоножка схватила его была такова.

Велика была радость мышиного царя и всего его народа, когда хромоножка приковыляла с перстнем.

Позвав охотника и показав ему перстень, царь сказал, что отдаст его лишь тогда, когда охотник при всем мышином народе убьет свою кошку.

— Хорошо, — отвечал охотник. — Пусть твои мыши выведут меня на свет божий, отдадут мне перстень, и тогда я передам им кошку.

Царь согласился, и мыши вывели охотника на свет Божий. Очутившись в поле, хромоножка передала охотнику перстень и стала требовать, чтобы он убил кошку.

Но охотник не выдал своего друга. Он сказал мышам, чтобы они ничего не боялись, что он возьмет кошку с собой и унесет ее далеко-далеко. Поблагодарив мышиный народ, охотник простился с ними и пошел в город, а мыши — в подземелье заделав за собою вход.

За это время богача и его дочь постигла беда. Как только исчез перстень, их дом разрушился до основания, и они должны были поселиться в бедной хижине.

Охотник вместе со своей спасительницей-кошкой благополучно достиг своего дворца и на другой же день у него воздвигнулись палаты еще великолепнее прежних.

Обедневшая жена его, увидав, что случилось, пошла к бывшему своему мужу и стала просить прощения. Но он отвечал ее же словами:"Я никогда не был твоим мужем, ты мне чужая".

Охотник сделался богатейшим человеком, женился на бедной сироте и жил с ней счастливо, оберегая, как зеницу ока, волшебный перстень и свою избавительницу - кошку.

Чумное царство

На берегу некоего моря жили мореходы, так — человек около пятидесяти. Услыхали они, что посреди моря есть место вроде воронки, куда утекает с шумом морская вода. Захотелось мореходам взглянуть на это место. Построили они шесть кораблей, снабдили их продовольствием и выбрали командира. Когда все было готово, храбрые мореходы двинулись в путь.

Плавали они без малого год, и ничего не видали, кроме воды да неба. В один прекрасный день заприметили они, наконец, вдали берег. Прежде чем мореходы поняли, что это за берег, гвозди на кораблях их зашатались и повываливались. Сообразив, что они находятся вблизи магнитного берега, мореходы остановили корабли и принялись заливать оставшиеся гвозди и железные заклепки оловом. Олово прикрыло гвозди, и корабли благополучно миновали магнитный берег.

Поплавали еще месяц, и увидали белый блестящий берег. Это был оловянный магнит, притягивавший олово. Мореходы обрадовались, стали плавать вдоль берега. Все их оловянные заклепки отвалились и корабли остались при железных крепах, как были раньше. Потом проходили мимо медного берега, но так как меди на судах не было, то и прошли совсем благополучно. Так же счастливо миновали серебряный и золотой берег.

Пройдя эти опасные места, мореходы повеселели и пустились по широкому морю. Они знали, что до страшной воронки им еще плавать три года.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза