Славия. Рождение державы.

Вчера вечером, на наш берег в лодке прибыли три казака, которых Иван в прошлом году выкупил из неволи, а один из них даже приходится двоюродным братом моего воина, Рябого Петра. Встреча была радостной. Они прибыли пригласить Ивана к куренному атаману но, узнав, что отряд возглавляет Михайло Каширский собственной персоной, все трое поклонились в пояс и стали благодарить за освобождение.

- Какие могут быть благодарности, братья? А разве вы бы поступили не также?

- Оно, конечно, также, но все равно благодарствуем. А выкупные гроши, пан Михайло, мы отправили твоему казначею в Гнежин.

Потом они с удивлением щупали и охлопывали обмундирование и оснащение наших бойцов, с доброй завистью осматривали лошадей. Хорошо, что огнестрел приказал спрятать, а на показ выставил пистоли, да несколько мушкетов. Когда ночь вот-вот должна была вступить в свои права, они засобирались обратно. Мы же заверили, что будем гостями пана куренного атамана, как только переберемся на тот берег.

И вот сегодня утром нам прислали паром, на котором за два захода переправили все повозки. Ну, а кавалерия, сняв брони, на потеху всего казачьего воинства куреня, форсировала реку вплавь, чем заработала одобрительный гул встречающих.

Эта встреча была более, чем бурной. Здесь многие друг друга знали, и площадь между крепостью и селом гудела. Фактически все мои запорожцы были выходцами из числа Низовых казаков, разве что за исключением меня и Арсена Кульчицкого, мы-то числились на службе в Войске Запорожском официально и были вписаны в реестровую книгу.

Когда-то король Польский, на службе которого находилось казачество, пытаясь ослабить воинскую мощь Запорожской Сечи, обязал гетмана Богдана Хмельницкого ввести реестр на запорожских воинов, строго ограничив их количество. Со временем, общее количество реестрового войска, которое ныне называется гродским, остановилось на сорока тысячах, и все. Служба именно такого количества оплачивалась короной.

О перипетиях многолетних споров, затем, освободительной борьбы, говорено было много, но можно сказать только одно, что если бы, верховная коронная шляхта не попыталась порушить установившийся православный уклад на землях Украины, и угнетать оставшееся, не реестровое казачество, сегодняшняя история выглядела бы совершенно иначе. Но, по многим субъективным причинам иначе и быть не могло, поэтому, случилось то, что случилось.

После того, как поляков погнали, но под Берестечком получили по зубам, Богдан на правах автономии попросился под руку Московского царя. Ну, а дальнейшее развитие истории, шло уже по объективным обстоятельствам. Говорится и пишется одно, а выполняется совсем другое. Разве бывают глупые правители, которые возжелают усиления соседа, тем более, автономного? После смерти Богдана самостийность была ликвидирована, а в реестре тоже, ни одного казака не прибавилось.

И куда делась оставшаяся сотня тысяч потомственных воинов? Да вот же они, как охраняли, так и охраняют рубежи царства Московского! Кстати, долго не получая за службу ни материальной, ни моральной поддержки собственного правителя. За счет чего живут? Да ходят, друг к другу в гости, татары и турки к нам, а мы, естественно, к ним.

Честно говоря, реестровые войска - это материально обеспеченные вершки казачества, многие из которых имеют древние дворянские корни. По понятиям человека двадцать первого века, реестровые полки, это кадрированные подразделения, когда на постоянном месте дислокации, например, в Гнежине, обитает только верхушка командного состава. Разворачивается же полк в полном составе только изредка или в период военных действий. Но денежку абсолютно все получают исправно.

Стать на Сечи атаманом, тем более одним из куренных, это надо быть человеком незаурядным. Чаще всего такими были колдуны или, как называли их в казацкой среде - 'характерники'. Максим Кривоус таким характерником и был.

Точно такие же, как и в Ивана, висячие усы на узком, скуластом лице, черный с проседью чуб, свисающий ниже плеча; тонкий, с большой орлиной горбинкой нос и глубокие, пронзительные карие глаза. И серебряное кольцо в правом ухе. Кстати, свою платиновую серьгу с черной жемчужиной, я тоже одел.

- Первое, что хочу сказать, пан Михайло, это выразить благодарность от общества за спасение из плена наших братьев-товарищей, - пан Кривоус слегка наклонил голову, обозначив поклон, - Чув я, сынку, историю твою, донес ее в Украину Иван Заремба. И еще знаю, что попал ты в рабство в обветшавшей одежонке, бесправным кандальником, а сейчас вижу перед собой истинного высокородного, в сопровождении настоящих лыцарей. Такой эскорт, да на таких конях, я видел разве что в князя Потоцкого. Рассказывай, сынку.